– Посредник? Сколько же раз вы бывали в зоне?

– Я проходил по этим тропам десятки раз, но сейчас мне кажется, что с этим пора завязывать. Зона разъедает меня, как кислота.

– Вы имеете в виду дурман?

– Дурман - это сказка, детей пугать. Вам внушили страх, чтобы ни у кого и мысли не возникло пуститься в эту авантюру. Нет здесь никаких ядовитых испарений. Опасность зоны в другом: она действует не так прямолинейно, но куда более коварно. Скоро сама поймешь. А пока - жми на педали поактивнее. Я устал и хочу есть. Еще немного, и мы достигнем фруктовой рощицы. Там мы сможем подкрепиться.

– Вы сказали, что зона опасна, и вы это понимаете. Зачем же вы сюда возвращаетесь? Из-за денег?

– Не зарывайся. Деньги здесь ни при чем.

– Тогда почему?

– Я ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня.

– Вот что еще хотелось бы мне узнать...

– Ты не понимаешь. Здесь ничего нельзя знать заранее. Ты хочешь объяснить необъяснимое и дать определение тому, чего быть не может. Оставь эти городские приемы - здесь они тебе не помогут. А пока перестань долбить мне мозг своими вопросами. Скоро ты сама все поймешь. Даю слово.

Остаток пути к реке с деревянным мостом прошел в молчании. Когда они наконец добрались, окрестности уже подернулись легкой синевато-прозрачной дымкой. Отчетливее стали слышны голоса птиц, стремительно проносящихся мимо. Девушка была очарована этим зрелищем. Разумеется, в городе тоже встречались птицы, но намного реже. Пугливые, жалкие, голодные, они обычно сидели, нахохлившись, на электрических проводах и никогда не пели. Здесь же, под сенью леса, птицы щеголяли диковинным оперением, их наряды горели огнем и отливали серебряным блеском. Уютная речка чуть слышно плескала, кое-где из прозрачной воды выступали валуны, отшлифованные неспешным течением. Сапоги путников слегка увязали во влажной земле. Никаких признаков цивилизации - мусора, разрушенных строений, растрескавшегося бетона, словом, того, к чему привыкли обитатели города. Ничто не оскверняло красоты этого места. Почти идеальная гармония. Единственное, что слегка приглушало буйство зелени, был налет тонкой желтоватой пыли. И все же зеленый цвет преобладал, всепроникающий, насыщенный до рези в глазах. Девушка медленно приблизилась к реке и погрузила обе руки в воду. Облако бабочек, изящных и грациозных, закружилось над ее головой. Затылком она ощущала свежий ветерок. Девушка молча всматривалась в толщу воды, и взгляд ее терялся среди придонных растений и отполированных течением камешков. Паромщик угрюмо поглядывал на нее; он возился с переключателем скоростей старого велосипеда, который что-то вновь забарахлил. Затем он достал слегка помятую сигарету, закурил и, прежде чем сделать первую затяжку, сплюнул крошку табака, приставшую к языку.

– Вот и мост. На том берегу тебя ждет твой дружок.

– Никто меня там не ждет, - сказала девушка странным тоном.
– Никто.

– Однако, перед тем, как нам отправиться в путь, ты говорила другое.

– Я соврала.

– Ну, надо же! Ты полна сюрпризов. Будь честной сама с собой и признайся, что ты боишься. Я не стану тебя упрекать. Были и другие, кто поворачивал назад, настолько их пугала зона. Это можно понять. Главное - не переходить через мостик. Подумай хорошенько.

– Мы не повернем назад.

– Мы? Это еще что за новости!

Атмосфера накалялась, и паромщик это чувствовал. В голосе девушки как будто зазвучали трагические нотки. Он наконец оставил свой ржавый велосипед, положив его в густую траву. Девушка то смотрела на прозрачную воду ручья, то переводила взгляд на напряженное лицо паромщика (к его нижней губе приклеился окурок сигареты). Теперь разговор велся на повышенных тонах.

– Так, чувствую, мы с тобой надолго не споемся. Что-то все слишком запуталось.

– Мы не повернем назад, - повторила она.

– Ошибаешься. Я вернусь в город, и не позднее, чем сегодня вечером, - он указал пальцем на еще видневшуюся вдалеке стену.

– Вы не сможете.

– С чего это? Объясни-ка!

– Милиции известны ваш адрес, ваше имя, и они знают о вашем незаконном промысле. Я им оставила письмо, в котором сообщила все, что я про вас знаю. Сейчас они уже, наверное, окружили улицу. Я прошу меня простить. У меня не было выбора.

– Ты нас сдала? Бред какой-то...
– Паромщик схватился за голову.
– Ты хоть понимаешь, что ты натворила - ведь речь идет не только обо мне, но и о моих связных. Ты подумала о Федоре?

– Он скрылся в другом квартале, изготовив себе новое удостоверение личности. Он ничем не рискует. Я предупредила его перед тем, как отправиться к вам, вот почему его не было со мной вчера. Я должна была удержать вас любой ценой. Мне надо, чтобы вы пошли со мной в сердце зоны - к фабрике. Вместе мы сможем ее найти.

– Фабрика? Ты с ума сошла? Фабрики не существует. Это очередной миф на потребу продавцам книг. Никто никогда не добирался до фабрики.

– Я знаю, что фабрика существует. Это не миф. И там есть комната, совсем небольшая, где каждый...

– ... где каждый может задать вопрос и получить на него ответ. Знаю я эту песню. Ничего там нет. Я слышал эту историю тысячу раз и в основном из уст всяких пропойц. Они рассказывают байки, чтобы запудрить мозги или чтобы их угостили стаканчиком, но это не более чем выдумка. Только дурочка вроде тебя может еще верить в подобный вздор. Скажи мне, что ты ничего не сделала! Скажи мне, что милиция не знает, кто я!

– Я сожалею. Вы не можете вернуться. Мой отец сделает все, чтобы отыскать меня. Он не отступит ни перед чем. Если вы повернете назад, вам конец.