Судя по тому, что даже сейчас, на начало нового года, то механическое стадо у "Тойоты" особо не проредилось - Лёшка сам недавно видел, проезжая там, - законных хозяев нашлось немного...

Ну, главное всё же, что правоохранительная система республики задышала, и беспредел "ранней гражданской" постепенно пресекли. Так что Лёшке, никогда ничем подобным не занимавшимся, вряд ли что-то могло грозить с этой стороны.

– Тебе - нет, - согласился Мишка.
– Но когда на подвал бросили Хасана, то за ним пошли косячком Куба и другие. Я пока ничего не знаю, но если замес с Бэтменом будет продолжаться, то сам понимаешь: логика дела потребует найти за ним грешки. Те же отжатые квартиры. Скажешь, нет за ним таковых?

Алексей поморщился. Ну, есть. Но такое есть практически за любым командиром любого подразделения. Где-то надо ему жить? И надо где-то базу для отряда своего держать?

Вот не уважал Лёша Кравченко чистоплюйства! Сам он квартиру снимал, да. Но у него были на то свои деньги. У большинства ополченцев - не было. И они занимали жильё - да, и забирали машины!
– по праву военного времени. По праву людей, защищающих того же обывателя. То есть считать, что вооружённые люди во время войны должны жить в построенных из листиков шалашиках, в то время как гражданская публика будет жить по-прежнему, не неся никаких жертв, - это было неверно. Не реалистично по жизни. И не справедливо по морали.

В общем, не может в военное время не быть военного налога на публику в тылу. Хотя бы и в виде конфискаций.

Иное дело, что всё должно быть оформлено по закону. Должны быть установлены компенсации. Выплачены деньги за изъятое, наконец. Не так и мало осталось собственности от сбежавших в Укропию, чтобы не возместить за их счёт убытки тех, кто остался здесь и нёс все тяжести военного времени и насквозь простреливаемого тыла. Это же, в общем, две части одного организма.

– Подожди, - отмахнулся Алексей от потянувшегося к нему с бокалом пива Мишки.
– Сперва позвонить надо. Нет, дай твой!

Тот молча протянул свой аппарат.

Алексей набрал номер Ирины, молясь про себя, чтобы та не побоялась ответить на незнакомый номер. Ответила.

– Слушай быстро, внимательно и делай точно, что велю, - чётко и отрывисто, негромко проговорил Алексей в трубку, когда в ней послышался недоумевающее "Алло!".
– Сейчас быстро собираешься и уходишь с квартиры. Ясно?

Ирка что-то пискнула, но Алексей её даже не слушал. Повторил:

– Исполняй быстро. Очень быстро. Уходи дворами на Коцюбинского. Оттуда закажешь такси и быстро уедешь домой. Исполняй немедленно!

Услышав в ответ что-то нечленораздельное, но похожее на начинающийся бабий вой, он проговорил ещё более жёстко:

– С нами всё нормально... Со мной и тобой. Это по моим делам... Но уходить тебе нужно. За ключом я потом заеду. Соответственно, перезвоню. Обязательно. На связи буду через Митридата...
– и, игнорируя того скептический прищур, закончил: - Всё, исполняй!

Ничего, Ирка - девочка умная. Мать-одиночка, да на войне... У них инстинкты, как у тех же львиц. Поймёт.

А Мишке показал кулак:

– Ты что, морда, намекаешь, что связи мне не дашь?

Тот пожал плечами:

– Ну-у... Не факт, что я тебе смогу трубу на подвал передать...

Шутит! Мишечка шутит! У-тю-тю...

Лёшка пихнул его кулаком под ребро:

– Куда ты на хрен денешься! Я того не боюсь. Я боюсь, что ты меня из вредности своей заразной, только наутро с подвала вытянешь, злодей!

Мишка хмыкнул:

– А ежели тут Москва замешана?

Алексей задумался. Да, тут уж шутки в сторону. Москва - это серьёзно. Но проговорил, пытаясь внушить самому себе больше уверенности, нежели ощущал на самом деле:

– Москве я без интереса. Я ж с Бэтменом дела не делал. Да и разбежались мы с ним в октябре. Ты ж помнишь...

Мишка кивнул.

В октябре Сан Саныч бурно ушёл в политику, выдвинувшись на пост главы республики. Шансы, в общем, имел... если бы выборы в вакууме проходили. Но за Сотницким стояла Москва, да и нити в республике он в руках своих собрал практически все.

А главное - Кравченко сам не желал бы победы Бледнову. Хороший человек Сан Саныч. Сильный. Командир прекрасный. Но - не политик. И прежде всего - не политик по характеру. С людьми он жестковат. Чересчур. И авторитарен. Чистое создание эпохи войны и бури. Вот на фронте - его место. А в политике он бы дров наломать мог мно-ого...

Политический шанс Бледнова сильно вырос после августовских событий, когда не всё, но очень многочисленное население руководящих структур Луганской Народной Республики, с советниками и даже некоторыми подконтрольными вооружёнными формированиями решило, что всё кончено, и рвануло в Россию. Тогда действительно казалось, что Луганск находится на последнем издыхании: сколь бы упорно ни оборонялись ополченцы и сколь бы дорого они ни продавали украинским войскам свои жизни и метры своей земли - город был в оперативном окружении и стоял перед перспективой оказаться в полном кольце.