Затем разговор сам собою скомкался: Мишка уже с беспокойством смотрел на часы. Он и понятно: до Изварина пути - час отдай. Ну, почти своего погранцы-таможенники трясти не будут, но до Ростова два часа ещё. Минимум. Там ещё в аэропорту регистрация... А ксива Мишкина только здесь что-то значит, на территории ЛНР, а там, в России это - так. Бумажка. Чуть лучше, чем удостоверение союза писателей, который, как слышал Алексей, создавался - или уже создался - в Луганске.

Не то чтобы он был большим библиофилом - с его-то образом жизни!
– но в данном случае читал когда-то книгу создателя этого союза Глеба Доброва. Как раз о - практически непредставимой тогда, в седьмом, кажется, году - гражданской войне на Украине. То, что ещё слышал о Доброве, заставляло уважать не только за пронзительный дар предвидения, продемонстрированный в той книге, но и как человека. Воевал в Афгане, получил там контузию. Здесь, в ЛНР, сразу на правильной стороне остался, не бежал, не прыснул беженцем в какие-нибудь русские глубины...

В общем, познакомиться с таким писателем Алексей был бы не против. Да кстати, и Мишка обещался их свести: у него были какие-то свои информационные знакомства с работниками Луганского информагентства. А Добров там вроде бы работал.

Да вот всё как-то некогда. Вот и сейчас Митридат чуть ли не подпрыгивал, торопясь к машине.

– На Оборонной тебя выброшу, там такси вызвонишь, - говорил он, торопясь через двор к воротам.
– Мне ещё за Костяном надо метнуться, а то кому машину от "нуля" гнать? Там тоже не оставишь...

Алексей ухмыльнулся:

– Так давай я тебя тудой и брошу, а сам на машине вернусь. Костяну же и отдам, пусть он её сам к вам в управление закатывает. Не сообразил?

Мишка с размахом припечатал себя ладонью по лбу.

– Будешь тут несообразительным, - пробурчал он, резко сбрасывая темп.
– Такие развлечения на Новый год. Последние мозги растеряешь...

– Ладно, - проговорил он, когда проехали украшенный цветами остов танка-защитника в Хрящеватом.
– Через два дня я обратно. Надеюсь, доведут там истинную картину мира. А то действительно всё страньше и страньше... А ты до тех пор ховайся. В дом свой не суйся. Эту ночь у Насти переспишь. На Будённого. Я ей позвоню...

– Ирка затаит, когда узнает, - пробормотал Кравченко.

– Ничего!
– обрубил Митридат.
– Знает ведь про жену твою! Значит, мирится с ролью полевой подруги. Вот так ей жёстко и скажи. У тебя какие вещи ценные на квартире остались?
– резко, как обычно, перешёл он к новой мысли.

Алексей пожал плечами:

– Да ничего такого особенного... Оружие, деньги и документы у меня всегда с собою. Ну, на квартире - мыльно-рыльные, треники с футболкой, да белья пара. Основное в расположении... Да, нетбук, чёрт! Надо бы забрать...

– Нельзя тебе на квартиру сейчас. Ночку перекантуешься у Насти. Скифов опять обсудите, - хохотнул Мишка.
– А завтра - бегом к Персу! Оформляй бумаги, на довольствие становись, и из расположения чтобы ни шагу! Не шутки тут, понял? А там свои, там тебя не достанут. Понял, спрашиваю?

– Да понял я, понял!
– упрямый Митридат бывал раздражителен в подобных ситуациях, а это способно было здорово подпортить настроение. А оно и так сейчас было - мрачнее некуда.

– Да, и сам ничего не предпринимай - в смысле расследования, - продолжал непререкаемо распоряжаться Михаил.
– Квартирная хозяйка звонить будет, искать, а то и денег на ремонт потребует. Отнекивайся, как можешь, говори, что на боевых. А вернёшься, дескать, всё обсудите. Есть у меня на неё мыслишка нехорошая. Как её, Анна?

Алексей кивнул. Женщина казалась ему вполне вменяемой, даже приятной. Порядок в квартире она поддерживала, бельё меняла раз в неделю. По деньгам не жадничала. Но Мишка обычно знал, что говорил. И "мыслишки нехорошие" ниоткуда у него не появлялись.

– Есть тут своя особенность, - подтвердил Митридат размышления друга.
– Квартиры - это недвижимость. Рынок, и довольно большой. А держат его всякие ребятишки со сложной биографией. И биографии эти очень сильно формировались, сам понимаешь, вне могучей правоохранительной системы ЛНР. А как раз там, куда ты имеешь негуманную привычку ползать по ночам и стрелять в разных вредных людей. И вовсе я не поручусь за то, что патриотизм хозяев спортивного центра "Тетрис" настолько глубок, что не позволит им стакнуться со злодеями на той стороне, накопившими не один вопрос к некоему Алексею Кравченко...

– В тебе прямо поэтический дар открылся, - хмыкнул тот.
– Ишь, загнул...

– Ты на дорогу смотри, - буркнул Мишка.
– Не май месяц... Вон, лёд сплошной.

Алексей сбавил газ.

– А при чём тут спортивный клуб какой-то?
– спросил он.

– Не какой-то, а "Тетрис", - ворчливо ответил Митридат.
– Тяжёлые ребята. Много тут чего держали и держат. И нас не особо жалуют: мы им бизнес мешаем делать. Зато с олигархами и прежними чиновниками интересы давно разрулили. А тут мы - как булыжником по тарелке с клёцками.

Так что, друг мой Леша, не так всё просто тут, как тебе представляется с твоей колоколенки, - вздохнул Митридат.
– Не с одними нацистами борьба идёт...

Алексей промолчал. Всё он себе прекрасно представлял. Не глупее иных. И аналитику в конторе Тихона Ященко укреплял. Просто многие темы его касались сильно, а многие - слабо. Конечно, товары в сети "народных" универсамов не Божьей милостью и не из воздуха рождались. Но разбираться, откуда, и кто на этом богател - не его солдатское дело. Экономика современная строится на бизнесе. А бизнес, соответственно, - на грязи. Но иначе ничего и не функционирует. Вон, в Советском Союзе поэкспериментировали. И чем всё кончилось?