— Ты выиграла, — прошептал он ей на ухо.

Отвернувшись от счастливой пары, он направился к своим дружкам. Схватил два мятных джулеп у проходившего мимо официанта. Выпил их, словно это была простая вода.

— Что у тебя на лице? — кто-то спросил его.

— Прости?

— У тебя текут слезы?

Он провел рукой по глазу, чувствуя влагу и нахмурился.

— Забрызгал выпивкой.

Один из его друзей по братству начал смеяться.

— Какая-нибудь женщина, наконец, плеснула тебе в лицо выпивкой? Давно пора!

— Я получил по заслугам, все правильно, — сказал он, пребывая в оцепенении, и хватая третий джулеп. — Но не переживайте, господа. Я возвращаюсь в строй.

Друзья взревели, мужчины улюлюкали, кто-то тут же притянул к нему женщину. Она обняла его за шею и прижалась к нему, он глубоко поцеловал ее, она предлагала себя, а он был не против, несмотря на то, что кругом было полно народу.

— О, Самюэль Ти, — прошептала она ему в губы. — Я вечность ждала, чтобы ты меня поцеловал.

— Я тоже, дорогая. Я тоже.

Она не достаточно хорошо его знала, поэтому не услышала в его голосе безжизненных ноток. И его совершенно не волновал ее энтузиазм в данный момент.

Он должен был сохранить свое лицо любым способом перед другими... или же он не выживет больше ни одной чертовой минуты.

Джин преуспела в своей игре, нежели он. Ей все-таки удалось расбить его сердце на тысячу осколков, он должен был отдать ей должное.

Лейн проехал на пикапе Мака через каменные столбы с надписью Red & Black Stables, въехав в аллею, которая, казалось, протянулась на сто миль, конюшни и здания были далеко впереди.

За ним поднималась пыль от дороги в утреннем солнечном свете.

Он видел ее, посматривая в зеркало заднего вида, проверяя не следили ли за ним.

Перед самым большим сараем была выложена по кругу дорожка из булыжников, и он припарковался в сторонке на траве. Он вышел из машины, и черт побери, оставил ключи в замке зажигания, поскольку не было причин от кого-то закрываться.

Глубоко вздохнув, он почувствовал, что вернулся в детство, когда приходил сюда во время летних каникул, убирать в стойлах навоз. Его дедушка с бабушкой верили, что воспитывать нужно трудом. Его родители меньше заботились об этом.

Направляясь к коттеджу сторожа, он с трудом мог поверить, что его брат на самом деле жил в таком скромном жилище. Эдвард всегда отличался силой энергии, движущейся, что-то совершающей, завоевывая, достигая победы, будь то спорт, бизнесе или женщины.

А теперь… это совсем маленькое строение? И здесь жил он?

Лейн подошел к двери и постучал по сетке в дверном экране.

— Эдвард? Ты здесь, Эдвард?

Как будто он мог быть в другом месте?

Тук, тук, тук.

— Эдвард? Это я…

— Лейн? — раздался приглушенный голос изнутри.

Он откашлялся.

— Да, это я. Мне нужно поговорить с тобой.

— Подожди.

Дверь в конце концов открылась, Лейн увидел перед собой старика, а не своего брата: Эдвард так похудел, что джинсы на нем болтались, и как у старика выпирали берцовые кости, он немного горбился от постоянной боли, которая необратимо искривила его позвоночник в сторону.

— Эдвард...

В ответ он услышал мычание и взмах рукой, призывающий войти внутрь, когда он открыл экран из сетки.

— Прости, но я сяду обратно в кресло, — сказал Эдвард, возвращаясь к креслу, в котором о явно сидел до этого. — Стоять не могу.

Стон был наполнен мукой, когда он опустился в кресло.

Лейн закрыл дверь. Засунул руки в карманы брюк. Старался не смотреть на изуродованное лицо своего брата.

— Итак...

— Пожалуйста, не беспокойся, можешь сказать насколько хорошо я выгляжу.

— Я...

— Фактически, можешь просто кивнуть и уйти обратно. Не сомневаюсь, это мисс Аврора послала тебя сюда, чтобы ты мог подтвердить тот факт, что я все еще дышу.

— Она не очень хорошо себя чувствует.

Его слова привлекли внимание брата.

— Что с ней?

Лейн быстро все рассказал: про реанимацию, как она теперь выглядит, потом, про бранч, который она обслуживала.

Глаза Эдварда стали не такими напряженными.

— В этом вся она, все правильно. Она переживет всех нас.

— Думаю, она хотела бы увидеться с тобой.

— Я никогда не вернусь в тот дом.

— Она могла бы приехать сюда.

После долгого молчания, Эдвард качнулся назад.