Самым забавным оказалось то, что Фред вдруг вспомнил о дипломатическом протоколе и заговорил таким же витиеватым стилем, что и господа финансисты из Базеля или господин Стаори из Будапешта.

— Хочу предупредить вас, старший инспектор, что вы несете персональную ответственность перед послом Соединенных Штатов за превышение должностных полномочий. Вы, наверное, не вполне отдаете себе отчет в том, что имеете дело с гражданином суверенного государства.

— Зачем вы похитили Мышь с террасы ресторана Фуке?

— Я буду отвечать на ваши вопросы только в присутствии своего адвоката!

Да, такого не запугаешь. Пришлось отпустить ни с чем. Надо запасаться терпением.

Оставалась лишь одна, последняя надежда. Граф! В нем упрямства поменьше.

— Не узнаю я тебя, приятель! — начал Люка доверительным тоном. — Мне всегда казалось, что у тебя есть мозги. Ну да! Время от времени и у тебя случались неприятности с законом, но все это были сущие пустяки в сравнении с тем, во что ты вляпался на сей раз.

Сказать по правде, старшему инспектору и в самом деле было немного жаль сидевшего перед ним типа, представительного, дородного мужчину, слишком хорошо одетого для заурядного бандита. Граф уныло уставился в пол, тщетно пытаясь найти какие-то слова оправдания в собственный адрес.

— И что же тебя подвигло спутаться с таким откровенным негодяем, как Фред, а? Ты же человек воспитанный, завсегдатай лучших парижских баров, а тут такое! Имея труп на руках, мы постараемся, чтобы ты, мой дорогой, получил у нас по полной программе. Обещаю!

— А что вам сказал Фред?

— Да все! Разве он стал тебя выгораживать? И не подумал! Он тут же бросился спасать собственную шкуру. А что ему оставалось, коль скоро мы нашли тело.

— Неправда!

— Что неправда?

— Все! И вообще, вы не имеете права меня допрашивать. Я стану отвечать только на вопросы следователя!

— Как знаешь, приятель.

Люка предвидел такой исход. Он слишком хорошо знал подобную публику. Эти ребята не из пугливых, к тому же не дураки. Их просто так не возьмешь.

Близилось утро. Надо садиться и писать отчет. Он пообещал префекту подготовить отчет к утру. Вот только о чем писать? Нет, лучше пока об этом не думать.

— Пойду-ка я перекушу! — сказал он помощнику.

С трудом прожевывая холодное мясо, то немногое, чем можно было разжиться в ночном баре на площади Шатле, Люка мрачно разглядывал унылый пейзаж за окном. Дождь, монотонный дождь, редкие фигуры прохожих под зонтиками. Скоро парижские улицы превратятся в настоящие каналы, прямо как в Венеции.

— Алло! Виши? Слушаю вас! Одну минуточку! Сейчас я возьму карандаш, чтобы пометить. Так говорите, одна банкнота достоинством пятьсот долларов, одна в сто долларов, одна… А конверт? Пустой? Так я и знал! Будь оно все неладно! Опишите мне сам конверт. Какой он? Как все обычные конверты? Говорите, старый? Очень старый? А что в нем еще необычного? Так… так… Вот оно! Есть! Нет, старший инспектор! Я вовсе не шучу! Так какого цвета, говорите, марка? Синего? Гавайская марка? Прекрасно! Это все, что я хотел узнать. У вас надежный сейф? Немедленно спрячьте все под замок.

Люка повернулся к сержанту Жанвье.

— Графа ко мне! Быстро!

У последнего уже успели изъять галстук и шнурки от туфель, что моментально лишило его элегантности и поубавило уверенности в себе.

— Всего один вопрос, любезный. По-прежнему увлекаешься филателией, особенно редкими марками, а? Помнится, три года тому назад у тебя уже были проблемы с полицией именно на почве филателии. Говорят, ты тогда умудрился всучить клиенту фальшивые зарубежные марки. Я прав?

— Меня оправдали за отсутствием доказательств.

— Ну и слава богу! А расскажи-ка ты мне, приятель, во всех подробностях, сколько стоит одна гавайская марка, выпущенная в середине прошлого века. Отвечай! Чего молчишь? Я с тобой не в кошки-мышки играю, идиот! Будешь молчать, я получу ответ в другом месте.

— Гавайи выпуска 1851 года стоит около четырехсот тысяч франков за штуку.

— Это — которая, синяя?

— Да. На сегодняшний день их сохранилось не более дюжины. Из них лишь несколько — в приличном состоянии.

— Благодарствую за информацию. Вот теперь можешь отправляться спать.