Шрифт:
Но упованиям и надеждам не суждено было оправдаться.
«24 сентября в петербургском коммерческом суде, – сообщило «Русское слово» в хронике «Судебные вести», – дело об объявлении несостоятельным должником издателя газеты „Русь” А. А. Суворина. Актив – 477 332 рубля 70 копеек; задолженность – 1 022 924 рубля 60 копеек. Дефицит – 615 579 рублей 30 копеек. Суд постановил признать Суворина несостоятельным должником. По ходатайству кредиторов Суворин остается на свободе».
Кредиторы проявили великодушие: они не стали загонять издателя «Руси» за решетку. Им хватило ее кончины.
Итак, точка над i была поставлена. А что же Попов?
27 июня (10 июля) у мирового судьи 47-го участка состоялось вторичное слушание дела. В два часа дня явились Милюков и Грузенберг, Попов со своими защитниками – петербургским присяжным поверенным Изнаром и двумя присяжными поверенными из Москвы, Канделаки и Ходановичем-Трухановичем.
Оглашается протокол предыдущего заседания от 26 мая, зачитывается объяснение Попова, в котором Николай Евграфович отрицает приписываемое ему насилие над Милюковым и настаивает на том, что нанес Милюкову удар «раскрытой рукой» (что в переводе с судейского языка означает просто-напросто пощечину), а не кулаком.
– Этот удар, – сказал Попов в дополнение к написанному, – был ответом на оскорбление, нанесенное мне Милюковым. Мой удар никак нельзя считать за насилие, – он является лишь оскорблением действием.
Но разговор о поведении Попова быстро переходит на «поведение» «Руси», и Николай Евграфович вынужден защищать ее, а не себя, от обвинений в вымогательстве и шантаже.
Идет допрос свидетелей обеих сторон, который заканчивается к двенадцати часам ночи. С большой и страстной речью выступает Суворин, по многу раз берет слово Грузенберг; длинную речь, описывающую его деятельность на посту заведующего отделом торговли и промышленности газеты «Русь», произносит Попов.
После окончания прений мировой судья Антоновский, по обыкновению, предложил сторонам помириться.
Грузенберг категорически отказался; самого Милюкова к тому времени в зале заседаний уже не было.
В три часа сорок минут ночи мировой судья вынес приговор: Попов признавался виновным в совершении над Милюковым самоуправного действия в отмщение и приговаривался к аресту на один месяц без замены штрафом.
Спустя две недели Попов подал в мировой съезд апелляционную жалобу на приговор мирового судьи, который «неправильно квалифицировал его действия как самоуправство».
Разбор жалобы в столичном съезде мировых судей был назначен на 9 сентября. В заседание поступило от Грузенберга заявление с просьбой не приводить в исполнение приговор, вынесенный Попову. Однако Николай Евграфович не желал принимать никаких милостей от Милюкова и демонстративно направил съезду контрзаявление о том, что отказывается от поданной им апелляции и просит привести приговор в исполнение. Ему невыносима была сама мысль о том, чтобы ходить в «прощенных» милостию Павла Николаевича Милюкова, не рискнувшего в ответ на вызов стать к барьеру, как пристало настоящему мужчине. Павла Николаевича, о котором в камере мирового судьи очень метко сказал Суворин:
– У господина Милюкова есть черта, роковая черта – отсутствие живого чутья человеческой души, черта роковая для человека с характером Попова.
Приводить приговор в исполнение судебные власти все же почему-то не торопились.
А у Попова уже зрели в голове новые планы, новые идеи, которые требовали действий. Оставаться не у дел он долее не мог. И он принял решение вновь покинуть Россию.
Его горячее сердце и увлекающаяся натура позвали его в дорогу.
До свидания, Петербург!
В путь! Снова – в путь.
7
Распрощавшись с Петербургом, Попов прежде всего отправился в Москву повидаться с Сергеем.
– Еду в Англию, – сообщил он брату. – Здесь мне делать пока нечего.
– А там, в Англии? Там-то что делать будешь?
Николай лукаво улыбнулся:
– Рыбу ловить.
– Рыбу... Ну а если всерьез?
– Если всерьез, то поеду туда изучать навигацию, чтобы стать капитаном. Понимаешь?
– Нет. Чего ради тебе в капитаны лезть?
– Ах, Сергушок, Сергушок, ничего-то ты не понимаешь. Про Роберта Пири читал? Ну, про того американца, что к Северному полюсу все рвется да никак не доберется?.. Вот видишь, читал. А что думаешь по этому поводу? А?
– Хм, уж не ты ли хочешь его опередить?
– Смотри какой догадливый. Вот именно! Опередить, может, не опережу, но свою экспедицию организую. Почему это американцы всё могут, а мы, как бабки на завалинке, сидим руки сложа да только лясы-балясы точим? Что, может, им до Северного полюса ближе, чем нам?