В Русском государстве считали на рубли, полтины, полуполтины, гривны, алтыны. Но монет с такими названиями не существовало. Это были счетные понятия. Главной и практически единственной монетой была копейка — высокопробная серебряная монета неправильной формы в виде овала. Вес ее на протяжении 1535–1700 годов постепенно уменьшался от 0,68 грамма до 0,27 грамма. Существовали и еще более мелкие номиналы: денга, составляющая по весу и размеру половину копейки, и полушка — четверть копейки или половина денги, чеканившиеся из того же высокопробного серебра. Рубль состоял из 100 копеек, или 200 денег, или 400 полушек; полтина — из 50 копеек, или 100 денег, или 200 полушек; полуполтина — из 25 копеек, или 50 денег, или 100 полушек; гривна — из 10 копеек, или 20 денег, или 40 полушек; алтын — из 3 копеек, или 6 денег, или 12 полушек. По размеру копейка соответствовала примерно современной копейке, а денга и полушка были совсем крошечными. Такие монетки удержать за щекой во рту было нетрудно. Но то обстоятельство, что чеканились они из чистого серебра (как показали исследования, из серебра 960-й пробы), делало эти маленькие монетки достаточно ценными. Не случайно археологи при раскопках территории древних городов практически не находят русских серебряных монет XVI–XVII веков, при том, что они, по словам Олеария, «легко проваливаются сквозь пальцы». Копейка имела очень высокую покупательную ценность, и, естественно, ее берегли.

Но если на копейку в августе можно было купить несколько пудов свежих огурцов, то что оставалось делать человеку, если ему приходилось покупать всего десяток огурцов? Если он покупал не воз семги, а всего одну штуку? Даже полушка здесь могла быть слишком ценной монетой. Поэтому на торгу бытовали еще более мелкие, чем полушка, денежные единицы, названия которых сохранили письменные источники; «пулы», «пироги», «полпироги», «полполпироги», «мортки». Копейки, денги и полушки прекрасно сохранились в наших музеях, но реальное воплощение «пул», «пирогов», «морток» до сих пор остается для нумизматов тайной. Есть предположение, что в денежном обращении XVI–XVII веков продолжали ходить мелкие медные монеты, чеканившиеся на рубеже XV–XVI веков. Монеты эти назывались пулы, и под такими же названиями они продолжили свою жизнь вплоть до начала XVII века, хотя к этому времени изображения и надписи на них совершенно истерлись. Об их обращении пишут иностранцы, их находят археологи в городских раскопках и погребениях.

Положение покупателей и продавцов, имеющих дело с крупными суммами, тоже было непростым. Для того чтобы уплатить, например, 8 рублей за шапку «лисью горлатку», следовало отсчитать 800 штук копеек. Но ведь приходилось считать и денги, и полушки, что было еще сложнее, тем более на многолюдном торгу. Поэтому часто заранее готовились определенные суммы, завернутые в бумажку или лоскутки. Впрочем, потребность в подсчетах больших сумм на городском торгу возникала не так уж часто. Счет шел на денги, полушки, копейки, алтыны, гривны, реже — на рубли. Размеры кошельков рассчитывались в среднем на 50–100 копеек, не более. Десятками и сотнями тысяч рублей ворочали торговые люди — купцы, «гости», занимавшиеся крупной оптовой торговлей, но их торговые сделки осуществлялись, по всей видимости, в менее людных местах. Да и нередко, как пишут иностранцы, применялась меновая торговля — товар менялся на товар, хотя стоимость обоих товаров выражалась в деньгах. А для наиболее массового представителя торговцев — крестьянина, приехавшего на городской торг с рожью, ячменем, или ремесленника — жителя городского посада, продававшего с воза глиняную посуду или партию одежды, весь оборотный капитал достигал в основном одного-двух рублей.

В распространенном представлении клад — сокровище. Недаром поиски кладов стали одним из наиболее увлекательных сюжетов мировой приключенческой литературы. По законам этой литературы клады прятали пираты, разбойники, купцы, иногда в их компании оказывались короли или цари, знатные государственные мужи. Но те люди, которым приходится иметь дело с реальными, а не литературными кладами, знают, что пиратские и им подобные клады-сокровища, состоящие из большого количества золотых монет, драгоценностей, богатой утвари из золота и серебра, — большая редкость. Обычны клады, состоящие целиком из монет, преимущественно серебряных, иногда — медных, реже — золотых, зарытые где-нибудь в лесу или на берегу реки, а также возле домов или крепостных стен. Хотя Россия славилась далеко за ее пределами несметными богатствами монастырей, церквей и царской казны, в тайники прятали почему-то не золото, драгоценные камни и прочие сокровища, а ходячие серебряные копейки.

Обычай прятать деньги в тайники сродни нашему обычаю хранить деньги в сберегательной кассе. Клады — это те суммы, которые собирались и откладывались не для того, чтобы хранить их вечно, а для покупки необходимого. Как только набиралась нужная сумма, владелец клада доставал деньги из тайника и тратил их. Роль сберегательной кассы в древности исполняли земля, камни, дупла приметных деревьев. На клады натыкаются в самых неожиданных местах — то плуг вывернет горшок с монетами на поле, то лопата выкопает монеты в огороде, то грибник обнаружит клад в лесной кочке, образовавшейся со временем на месте рухнувшего и истлевшего дерева, то половодье обнажит берег, где в корнях старого дерева притаился клад. Часто клады находят под церковными и монастырскими стенами. Их защитой приходилось пользоваться, так как в деревянных городах Древней Руси эти сооружения могли уцелеть даже после сильного пожара.

Клады прятали всегда, но чаще — в моменты различных социальных потрясений — во время войн, нашествий, восстаний. Очень много прятали денег при проведении денежных реформ. До нас дошли те клады, которые были «не востребованы» их владельцами. Причина «забывчивости» в большинстве случаев одна — неожиданная и насильственная смерть владельца.

Изучая размеры кладов, зарытых в России в XVI–XVII веках, нумизматы пришли к выводу, что в подавляющем большинстве случаев эти клады представлены небольшими суммами. Пока самый большой известный нам клад состоит из 50 000 копеек, что составляет 500 рублей. Зарыт он в самом конце XVII века и является церковной казной одной из вологодских церквей. Такой большой клад — редкость. Вот наглядная таблица, представляющая размеры кладов, найденных в нашей стране и зарытых между 1535 и 1718 годами.

На таблице хорошо видно, что большинство кладов — это мелкие суммы, от рубля (то есть 100 копеек) до 10 рублей (1000 копеек), хотя ценность денег и цены на товары на протяжение двух столетий менялись. Клады найдены главным образом или в густо заселенных районах сельской местности, или на территории древних городов, в местах, где селились мелкие торговцы и ремесленники. Вполне очевидно, что основную массу кладовладельцев составляли крестьяне или посадские люди. Деньги собирались путем продажи на торгу продуктов сельского хозяйства или ремесленных изделий. При низких ценах на товары первой необходимости набрать сумму, составляющую 10 рублей, было делом нелегким и требующим довольно много времени. Крестьяне к тому же продавали не столько излишки, сколько часть необходимых для жизни продуктов. Вот как описывал иностранный путешественник Даниил Принц жизнь крестьян в России XVI века: «Положение же крестьян самое жалкое: их принуждают платить по нескольку денег каждую неделю великому князю и своим господам. Они имеют скот, плоды и, кроме того, что-нибудь из сельских вещей; отказывая себе во всем, они продают их соседним гражданам, а сами вместе с женами и детьми довольствуются черным хлебом, живут очень бедно, одеваются в толстейшее сукно и сами себе делают обувь из древесной коры, чтобы только не нуждаться в работе сапожника».

Крайне низкой была и оплата труда ремесленника. «Портняжная поделка» — шитье шубы из материала заказчика, который приобрел черной крашенины и «харни посконной», то есть толстой грубой ткани из конопляного полотна на подкладку, пуговицы и «нити, чем шить шубу», — обходилась заказчику всего в 4 копейки. За перешивку кафтана мастер получал только два с половиной алтына (7 копеек с денгой). Мастер-лудильщик за полуду блюда и сковороды брал 20 алтын (60 копеек), за блюдо, сковороду и котел — 20 алтын, за пять братин и три оловянных сосуда — 12 алтын. Печники получали «за дело от печи» гривну (10 копеек); «за дело у печи и за очелье и за отбель» — 5 алтын (15 копеек). Но вот «царскому иконнику Постнику Герману» заплатили за копию иконы «Пречистые Смоленская» 7 рублей. Видимо, это был все же единичный случай, так как заказанная у другого мастера копия с чудотворного образа Николы обошлась всего в 40 алтын. Дороже ценился труд мастеров-серебреников: за оклад к иконе, который делался к тому же из материала мастера, ему заплатили «от дела, и за камень, и за прибавочное серебро, и за позолоту» 3 рубля 14 алтын 5 денег; за серебряный оклад креста, материалом которого (креста) служила «кость рыба», было дано 12 алтын. Свечной мастер получил за изготовление для монастырского храма огромной свечи весом около 8 килограммов за работу и за воск 2 алтына 5 денег. Плотникам за мощение монастырского подворья, уложившим там 50 двухсаженных бревен, дали 32 алтына. Батракам, возившим навоз с конюшен, заплатили «от дела» 10 денег. За работу «от дворового чищенья», которая производилась в апреле, когда таял снег, нанятые монастырем батраки получили 8 алтын.