За спиной воцарилась странная тишина. Решив опустить меня перед всей школой, пуп всея Земли сам попался в ловушку. "Не рой другому яму, сам в нее попадешь", - поговаривал мой отец, когда в детстве учил меня приемам самозащиты.

Но настроение мое сразу же улучшилось и, включив в стареньком плеере свою любимую музыку, я довольная направилась домой...

Часть 2

На следующий день я наблюдала, как пуп всея Земли вертится перед друзьями, лишь изредка зыркая на меня, мол, он ничего не забыл. А вот все остальные, похоже, не стали зацикливаться на "заучке, которой удалось обманом повалить Илью". Собственно говоря, мне и не нужно было, чтобы меня внезапно стала уважать и преклоняться вся школа.

Только вот я была более чем уверена, что новенький так просто меня не оставит в покое. Поэтому все перемены я просидела вроде бы и с книжкой в руках, но не особо понимала, что читаю, потому что все время думала о его "мести". В том, что таковая свершится, не было никаких сомнений.

Поэтому я, как самая настоящая пай-девочка, смиренно ожидала своей участи и надеялась, что это будет что-то не слишком ужасное. Мало ли, что ему в голову придет, у них же только секс сейчас в голове, ну и пошлости там всякие.

Через день я стала винить себя в несдержанности, потому что из-за этого меня могло ожидать нечто очень страшное. Через два дня я не могла спокойно решать какие-то задачи, появилось ощущение, что за мной кто-то следит. Через три дня меня стала бесить эта неопределенность, так как пуп всея Земли вроде как забыл про меня, общаясь с "красавицами", просто млевшими от одного его взгляда и от одной улыбки. Дошло до того, что я уже сама хотела, чтобы месть свершилась, и я зажила, наконец, спокойно.

"Черный обелиск" Эриха Марии Ремарка я таки дочитала, но не с такой скоростью, как это делала обычно. Стоило выкинуть этого новенького из головы, но что-то не получалось. То ли память слишком хорошая, то ли я желаю стать жертвой какого-то глобального издевательства.

И мое чутье меня не подвело...

Мы писали маленькую самостоятельную по литературе, состоящую из нескольких вопросов по главе одного произведения. Я очень быстро справилась, с выражением своего мнения у меня никогда не было проблем. Но тут вышла учительница, и началось.

– Зубрилка, дай списать, - за спиной я услышала голос новенького. Весь класс затих, ожидая чего-то очень интересного. Все же он не разговаривал со мной уже полторы недели с того самого злополучного дня, и все уже отчаялись увидеть, как он отомстит мне. А тут вдруг такая провокация, особенно, если учесть, что я никому не даю списывать вопросы по литературе. Тут я избирательна, потому что дать списать мое, именно мое мнение, я не могу.

– Извини, но нет, - я напряглась, но относительно спокойно отреагировала.

– Чего это? Какая ты, оказывается, ужасная! Своим друзьям ты даешь списывать, а мне нет! Хотя, какие они тебе друзья, наверное, ты их держишь на коротком поводке своих знаний, тупая заучка! И не противно помогать одним, оставляя других в беде? Я сразу понял, что ты какая-то злая. Думала, что если ты будешь подлизываться к учителям, тебя полюбят? Ни-ког-да, слышишь? Ты омерзительна, как с тобой люди общаются? А с виду такая неприступная, а на деле - пустышка!

Я сидела, не смея произнести ни слова. Горло сдавило, а на глаза навернулись слезы обиды. Никто ему и слово поперек не скажет, поэтому мое унижение скорее их порадовало. Вот она - месть этого ублюдка. Как, оказывается, просто довести меня.

В класс вошла учительница, непонимающим взглядом обведя нас. Ну, конечно же, все молчали, хотя в такие моменты обычно галдели, пытаясь списать ответы. Найдя в себе силы обернуться, я посмотрела на новенького, который сидел очень довольный в окружении "красавиц". Хмыкнув, он поморщился, словно от меня пахло или же я была уродлива донельзя.

Класс вновь заговорил по истечении нескольких минут, забывая о таком происшествии. Только я одна все никак не могла прийти в себя. Когда меня унижали, обзывались или еще как-то показывали свое превосходство, я не особо волновалась по этому поводу. А эти слова ранили, причем очень сильно, непонятно по какой причине. То ли он сказал одну правду, то ли еще что...

После этого случая я была уверена, что никто больше и не вспомнит обо мне, и я, наконец, заживу спокойной обыденной жизнью. Даже скорость прочтения книг вернулась, хотя иногда перед сном я вспоминала эти слова, так меня задевшие.