Наконец, я нашла, что сказать.

– Илья, п...прости меня, п...пожалуйста, - спотыкаясь на словах, произнесла я, краснея и смущаясь. Илья тоже вышел из оцепенения, но молчал, переваривая мои слова. Я зажмурилась, ожидая предполагаемую реакцию, но все пошло совсем по другому сценарию.

Он шагнул ко мне, наклоняясь и обнимая, от чего я раскрыла глаза, чувствуя, что еще больше и сильнее краснею.

– Это ты меня прости, Саш, - произнес он, а я неожиданно для себя счастливо улыбнулась. Тут же прощая ему все, что он натворил за последнее время. И поездку, и игнорирование, и подколы, и вчерашнюю сцену. И вдруг меня как холодной водой облили.

– А ну-ка быстро в квартиру, дурак! Нечего по холодному бетону расхаживать, еще сильнее заболеешь!
– я отпихнула Илью от себя, буквально заталкивая в его довольно просторную прихожую, ну и скрывая все свои чувства.

– Прости-прости, - он засмеялся, глядя на меня сверху вниз, - но у меня только несильный кашель, а температуры совсем нет, я просто похалявить решил.

– Еще лучше! Я, значит, волнуюсь, что он заболел, да и не просто так, а из-за меня, а он прогуливает!
– я чувствовала, что начинаю закипать, но при этом все эти эмоции словно были в шутку, не по-настоящему, потому как я до сих пор тихо радовалась нашему примирению. И не могла не верить Илье.

– Боюсь, теперь я точно заболею! Переломом рук и ног, - и мы вместе засмеялись.

Позже, когда мы сидели за столом и пили чай, я все-таки решилась спросить, почему Илья пропал на все лето, не предупредив, не позвонив. Но то, что он мне ответил, потрясло меня до глубины души, а еще больше удивления вызвал его серьезный взгляд. Он не врал...

Часть 21

– Я влюблен в тебя, - произнес Илья, посмотрев мне в глаза. Чтобы не уронить чашку, которую я держала в руке, мне пришлось поставить ее на блюдце, так и не сделав глоток - хотя в горле пересохло. Пытаться думать о том, что это какая-то ошибка, я не могла, в голове крутилась лишь эта одна его фраза, отдаваясь гулким эхом.

"Влюблен, влюблен...".

Мне никогда никто не признавался в любви. Может, в первом классе мне и приходила записка с кучей ошибок и с буквами наоборот, но я об этом точно не помню. Но эти эмоции невозможно передать: от удивления до недоверия, от ужаса до радости или грусти. Я не знаю, что можно сказать о той буре чувств, которая не поддавалась моему пониманию.

"Не знаешь, радоваться или плакать!" - именно так я бы описала свое состояние. Пробирало и на смех - ситуация казалась абсурдной до невозможности - и на слезы - от переизбытка эмоций. Поэтому я молчала, но мое молчание было истолковано совсем неверно.

– Прости, - Илья опустил взгляд.
– Все нормально.

Я теперь с удивлением посмотрела на него. Как, объясните мне, как может быть все нормально у человека, который невзаимно влюблен?! Я не могу этого и представить! Но он вновь поднял глаза и улыбнулся, становясь похожим на себя обычного, словно никаких признаний и не было. Можно было даже подумать, что все это мне показалось. А он, как ни в чем ни бывало, снова заговорил:

– Не спи, замерзнешь!
– и улыбнулся.

Даже ответить на этот его выпад я не могла - я находилась в таком ступоре, что лишь только хлопала глазами, пытаясь понять, что, где, когда. Илья, конечно же заметив такое мое состояние, продолжил наглеть, помахав руками перед моим лицом.

– Ау, Земля, откликнись!

Я же, наконец уверившись, что все, произошедшее пару минут назад, мне приснилось, померещилось или придумалось моей чрезмерно богатой фантазией, очнулась и отпила немного остывшего чая, запив всю информацию и надеясь на ее переваривание.

– Тут я, тут, - смущенно произнесла я, а Илья взял и рассмеялся. Мысленно прибавив этот "симптом" ко всем остальным и убедившись, что передо мной какой-то ненормальный человек, который не подчиняется законам логики, я тяжело вздохнула, вновь разглядывая чай в чашке. У нас дома чашки были самыми разными: от обычных белых до интересных, с рисунками, с надписями "Доброе утро!" или что-то наподобие. Притом, у нас были специальные чашки для гостей и определенные, мамины, папины и мои.