— В таком случае мне придется взмолиться.

— Ничто не заставит меня снова прийти сюда.

— Не давайте поспешных клятв, Корделия, потому что вы такая женщина, которой будет ненавистно их нарушать. Идите сюда и садитесь. Даю слово, что не буду целовать вас, или прикасаться к вам, или делать что бы то ни было, что могло бы оскорбить вас, пока мы разговариваем.

— Пожалуйста, говорите, что вам нужно, и говорите быстро.

— Вы очень привлекательная девушка. Вы обладаете всеми необходимыми для общества качествами. В конце концов разве вы не провели — сколько лет? — в этой школе в Швейцарии? Возможно, это что-то и дало. Не знаю. Я полагаю, что эта твердость характера, это неуклонное желание поступать правильно были у вас всегда. Что сделала школа, так это превратила вас в молодую леди, чье присутствие украсит любые круги.

— Ну и?

— Даже дом вроде этого.

— В самом деле! — с сарказмом сказала я.

— Именно.

— В таком случае я воистину польщена, и на этом распрощаюсь.

— Я еще не закончил, а как вас научили в этом великолепном заведении, название которого на сей момент выскочило из моей памяти, молодые леди не уходят, пока хозяин дома с ними разговаривает. Они остаются и слушают и делают вид, что оживлены; в сущности они делают вид, что внимательно слушают, даже если их мысли где-то далеко. Это верно?

— Да.

— В таком случае следуйте правилам школы. Я мог бы даже жениться на вас.

— В самом деле, сэр? Ваша снисходительность меня ошеломляет. Но мне пришлось бы отклонить ваше предложение.

— Почему?

— Казалось бы, это очевидно, а вежливые молодые леди никогда не говорят о неприятном.

— Взгляните на этот дом. Вы были бы в своей стихии. В конце концов, в чем состоит задача Шаффенбрюккена, если не в том, чтобы готовить вас к тому, чтобы занять место во главе стола какого-нибудь богатого мужчины?

— Вы все-таки вспомнили название. Я рада. Это на самом деле цель Шаффенбрюккена, но среди учениц всегда есть белые вороны, которых ждет иная судьба.

— Вы имеете в виду преподавание в школе?

— В некоторых случаях да.

— Не глупите, Корделия. Не будете же вы всю жизнь учить девчонок, верно? Или вы собираетесь стать второй мисс Хетерингтон?

— Мисс Хетерингтон истинная леди. Если бы я была такой же, полагаю, я считала бы, что преуспела.

— Чепуха. В глубине души вы вовсе не школьная крыса. Не думайте, что я не знаю женщин.

— Я полагаю, вы многое о них знаете… физически. Очень мало об их мыслях, я думаю. Несомненно, вы не производите впечатления, что много знаете обо мне.

— Вы бы удивились. В настоящий момент вы девственная учительница… чопорная, цепляющаяся за условности, совершенно ничего не знающая о мире. Моя дорогая Корделия, под личиной этой учительницы спрятана страстная женщина, жаждущая вырваться… к жизни.

Я засмеялась, и он засмеялся вместе со мной, но с притворным упреком сказал:

— Вы находите меня забавным?

— Очень. И я знаю, что ваш ко мне интерес направлен к одной цели.

— Вы правы.

— И цель эта — соблазнить. У вас отработаны формулы? Эта для Марсии Мартиндейл. Эта для мисс Лайонс. Теперь Корделия Грант. Какой номер для нее?

— Вы очень циничны. Неужели вы не верите, что я могу испытывать какие-то глубокие чувства?

— Нет.

— Моя дорогая девочка, я в восторге от вас, вы знаете. В самом деле, я бы женился на вас.

— Не действуете ли вы несколько поспешно? Учительница без гроша за душой…

— Я не нуждаюсь в деньгах.

— Я тоже. Я довольна тем, что имею. Так что видите, бесполезно заманивать меня сюда в вашей сатанинской манере и показывать мне все те богатства, которые могли бы быть моими.

— Всем нравится богатство.

— С деньгами можно многое сделать, это так. Но в данном случае подумайте о цене, которую пришлось бы заплатить, чтобы стать леди Веррингер и украшать ваши залы. Вы!

— Вы неубедительны. Вы же дрожите от возбуждения, думая о такой перспективе.

— Это не возбуждение, — возразила я. — Это ярость. Я поднялась, но он крепко ухватил меня за руку и вынудил сесть.

— Вам известна моя проблема. Мне нужен наследник. Сын…

— Об этом я тоже слышала.

— Я хочу сына. Я бы женился на вас, если бы вы родили мне сына.

Я уставилась на него, не веря собственным ушам, потом сказала:

— О… Теперь я понимаю. Вы желаете доказательства, прежде чем свяжете себя словом. Как предусмотрительно! Другие люди женятся и надеются на рождение детей, но этот путь не для Веррингеров. Я права? — я расхохоталась. — Это помимо моей воли, — продолжала я. — Я просто представила ваших избранниц… содержащихся в Грачином Стане, пока они не покажут, на что способны. Вроде гарема или пьесы периода Возрождения. Вообразите только…