— Не больно-то они нам помогали.

— И все же, могли прийти на помощь…

— А могли и не прийти, так чего выдумывать?

— Спроси у хозяина, — поморщился Лимей и ушел.

Кормчий отослал к корабельщику, а тот последнее время постоянно донимал лекаря вопросами о состоянии больного: когда помрет, как долго будет умирать, не привлечет ли это демонов и тому подобное. Он явно собирался избавиться от умирающего, когда подойдет срок, прикажет переместить больного в лодку, идущую за судном. Провести люстрацию лодки гораздо дешевле, нежели целого корабля и толпы людей на нем.

От матросов Каперед узнал, что корабль ушел в боковой рукав не случайно. Оставшись без прикрытия отряда, они рисковали быть ограбленными. А сюда разбойники с правобережья не доберутся. Много селений в округе, а это легкая добыча для них. Без наводки разбойники не станут грабить корабли в этом русле, а с собой они ничего ценного и легкого для переноски не везли.

Шкуры — не золото, не каждый их купит, много в лодку их не затащишь. Меха гораздо ценнее, но кто эти меха видел, кроме самого купца?

Спрашивали матросы и про Зижава, но с ними было проще. Простые люди проявляют больше сочувствия к немощным. Хорошая черта, но беда в том, что и помочь они ничем не могут.

Каперед вернулся к делам. Занялся имитацией деятельности. Он сам теперь занимался приготовлением еды для больного. Изображал, будто в простой бульон добавляет различные веточки, коренья — все для лечения. Поначалу Каперед так и делал, не добившись успеха, прекратил.

Непонятные действия, совершаемые с умным видом, кажутся людям чем-то важным, полезным или волшебным. Они создают нужную атмосферу, внушают уверенность больным и их окружению. Уверенность в успехе лечения, видимая забота лекаря — это залог успеха в ремесле.

Пока Зижав мог наблюдать за действиями лекаря, это было оправданно. А после того, как он слег окончательно, Каперед продолжал имитацию больше уже для моряков и Лимея.

К нему даже стали обращаться с мелкими просьбами: вывести чирей, срезать мозоль или прижечь язву. Все это Каперед делал охотно, не брезгуя. Он был в своей стихии, занимался привычным делом и чувствовал себя лекарем, а не шарлатаном.

Лечить матросов намного легче. Каперед не брал с них платы, больше радуясь возможности занять руки и отвлечь голову от навязчивых идей.

Это продолжалось до той поры, пока дрожь в руках не стала мешать работе.

Глава 7

Они быстро продвигались на север, Каперед не замечал, как сменяется вид за бортом. Менялась и природа, световой день, сам воздух вокруг них. Корабль шел по рукаву, зажатый со всех сторон огромными деревьями, не похожими на те, что росли южнее.

Полей, дорог и городов не видно. Только монолитная стена деревьев, чьи кроны нависают над рекой. Просвет совсем небольшой, хмурое небо едва видно.

Погода испортилась, чаще шли дожди, но и этого не замечал Каперед. Он хлопотал у больного и про себя не забывал. Пытался экспериментировать с собранными травами, смешивал их в различных пропорциях и сочетаниях, варил в бронзовом котелке снадобья. Ничего не помогало, его состояние становилось все хуже.

Зижав был жив, но дышал редко. Каперед в минуты просветления пытался прощупать его, послушать внутренности. Сердце билось быстро с рваным ритмом, кишки недобро бурлили. От купца дурно пахло, его внутренности плохо справлялись с тем малым, чем кормил его лекарь.

Да и сам Каперед малую толику пищи мог удержать в себе.

Матросы их обходили стороной, Лимей с хозяином корабля больше не донимали расспросами. Но краем сознания Каперед замечал их присутствие. Они были близко и подумывали о том, чтобы избавиться от больного и его лекаря.

Порой Каперед чувствовал запах соли, особенно когда ветер дул с северо-запада.

Этот холодный ветер приносил надежду, избавление от томительного путешествия по узкому рукаву.

Деревья продолжали тянуть свои ветви к воде, склоняясь над поверхностью. Их корни не могли прочно удержаться в осыпающемся склоне левого берега.

Ночью Капереду казалось, что деревья тянут свои ветви к нему и намереваются схватить. Знахарь знал, что это просто галлюцинации, потому молчал, давил в себе крик, кусая деревянную ложку, которой кормил Зижава. Утром на ложке он находил новые следы, когда-нибудь она сломается.

Страх и галлюцинации преследовали его. Но сознанию пока удавалось удержать в себе животные порывы.

Если лекарь начнет метаться и кричать, моряки посчитают, что болезнь купца заразна. Их выбросят прочь с корабля. И тогда они обречены. Каперед едва держался на ногах от слабости, а постоянная дрожь в членах не позволяла ему делать ничего сложного. Он даже пищу себе не сможет приготовить, если останется один.