Ростом под два метра, он был самым устрашающим существом, с которым она когда-либо сталкивалась. Кем-то из разряда «зови-свою-мамочку-потому-что-я-заберу-твою-душу-и-съем-ее». А тот факт, что в чужих кошмарах Лидия чувствовала себя как рыба в воде, говорит о многом.

Лицо полностью окрашено в белый цвет с резкими, угловатыми линиями красного и черного. Подобная раскраска напомнила Лидии жестоких воинов Кабуки [1] . Опять же, учитывая его демоническую принадлежность, дело могло быть и не в краске. Есть вероятность, что это его собственная кожа. Красные линии придавали ему хмурое выражение и делали ухмылку зловещей. Глаза окружали черные линии, расходившиеся по носу и сливавшиеся на кончике. Подобным образом линии уходили вверх от уголков глаз к волосам. Темный цвет только подчеркивал бледность, холод и беспощадность небесно-голубых глаз.

1

Кабуки (яп. , букв. «песня, танец, мастерство», «искусное пение и танцы») — один из видов традиционного театра Японии. Представляет собой синтез пения, музыки, танца и драмы, исполнители используют сложный грим и костюмы с большой символической нагрузкой.

Бездушность. Они таили в себе лишь обещание жестокой смерти и такой глубокой боли, что один только взгляд мог ранить любого с каплей инстинкта самосохранения.

С его-то размерами демон мог играючи запугать кого угодно. Добавьте к этому доспехи с шипами цвета золота и бордо, запекшуюся кровь, злобное выражение лица. Да один внешний вид мог заставить самого дьявола искать укрытие за ближайшим углом.

«Спасите…»

Лидии хотелось отступить, но она и так упиралась в стену. Отступать некуда. А выбраться отсюда можно, лишь минуя его.

Да вот только это вряд ли произойдет. Его и краном не сдвинешь. Это будет сродни попытке сбить с ног Годзиллу.

Лидия медленно выдохнула, ожидая нападения.

– Не смей ее даже пальцем тронуть! – зарычал прикованный к столу Солин. – Клянусь богами, я тебе кишки на задницу намотаю, если ты хотя бы дыхнешь в ее сторону.

Услышав все это, демон насмешливо приподнял изогнутую дугой бровь.

– Мы уже выяснили, единственное, на что ты способен, так это марать мои доспехи своей кровью. – Он вновь посмотрел на Лидию жестоким взглядом. – Кто и что ты такое?

«Покойница». – Это самый очевидный ответ. – «Только не медли».

Лидия не хотела оттягивать страдания. Ни за что.

Судя по облику демона, ее мучения доставят ему море наслаждения.

Он быстро и агрессивно двинулся вперед.

– Отвечай мне, черт побери!

«Кто бы мог подумать, что демон может стать еще страшнее?»

Лидия лучше бы тридцать раз сразилась с Фредди Крюгером, приняв перед этим убойную дозу снотворного, чем стала бы противостоять этой подавляющей демонской мощи.

Стиснув изо всех сил в руке кинжал, она прижалась к стене, пытаясь телепортироваться.

Ничего не вышло.

«Я в ловушке».

Что-то блокировало ее силы и удерживало здесь, словно насекомое в пробирке.

Демон нависал над ней.

– Говори, женщина, – прорычал он. – Сейчас же!

– Она не может.

От слов Солина демон резко замер и, прищурившись, посмотрел на истекающего кровью бога.

– Объясни.

– Она немая.

Демон скривил губы в насмешливой ухмылке.

– Ты лжешь.

– Мне незачем лгать. Она за всю жизнь не смогла произнести ни слова, так что ты не сможешь выпытать у нее ничего полезного. Ну, разве что, если умеешь читать мысли или знаешь язык жестов.

Сетх замер, взвешивая сказанное.

«Лжет ли он? Зачем? А почему бы и нет? Все лгут».

Они делают это часто, а порой без причины, и всякий раз в случае нападения, пытаясь защитить свои бесполезные задницы. Не знай он о людях и богах, даже этого очевидного факта оказалось бы вполне достаточно.

«Никому нельзя доверять. Никогда».

И все же женщина его заинтересовала.

«Зачем кому-то в здравом уме приходить в эту Адскую обитель?»

На это он мог придумать лишь одно разумное объяснение…

– Кто она тебе, бог снов?

Солин не смотрел на женщину. Вместо этого взглянул на него. В глазах грека светилась такая сила духа, что Сетх мог бы проявить уважение, если бы был на это способен.

– Никто. Просто Ловец Снов. Девчонку послали спасти меня.

На этот раз Сетх ясно видел ложь Солина.

«Как мне все это осточертело. Кретин превратился в кровавое месиво и страдал из-за своего глупого упрямства. «Ублюдок отказывался дать то, что освободит нас обоих».

На Сетха накатила оглушительная ярость. Он развернулся, намереваясь раз и навсегда покончить с идиотом.

Один удар и все закончится, и греку прекрасно известно насколько его смерть будет легкой.

Сетх занес меч, собираясь отсечь пленнику голову, но маленькая напуганная мышка бросилась на него со всей дури. Миниатюрное тело врезалось в него с большей силой, чем от нее можно было ожидать. Схватив за запястье, она действительно пыталась разоружить его, а поняв тщетность затеи, вонзила кинжал в руку по самую рукоять.