На секунду они отвлекаются, в то время как Эрик тянется за чем-то на своем поясе — кинжалом,— и кидает его в Люпина рядом с ним. Лезвие погружается в тело мужчины, и он воет от боли. Эрик вытаскивает клинок и пытается ударить Люпина снова. Но на этот раз, он хватает Эрика и вырывает парню глотку, разбрызгивая вокруг горячую кровь. Мои чувства обостряются, так как хищник внутри меня ревет от жажды. Люпин бросает мертвое тело Эрика на землю.

Все происходит мгновенно: Патрик делает выпад в сторону Люпина и сильно ударяет его по когтистой руке, чтобы защитить себя, и в процессе этого, случайно, режет шею и грудь Кэтрин. Она вскрикивает, отскакивает назад, и кровь выступает на ее желтом, шелковом платье, в то время как Патрик и Люпин с грохотом падают на землю. Они катаются по грязи и борются за свою жизнь.

Харриет, Дрю и мистер Лэнгдон вытаскивают свои кинжалы и вонзают клинки в тело Люпина, пронзая его снова и снова, пока земля не омывается его кровью. Миссис Лэнгдон падает в обморок, ее голубое, атласное платье распахивается вокруг нее, как океан. Город вскоре превращается в кромешный ад, люди толкаются и кричат, отчаянно пытаясь выбраться с площади. Во время рукопашной схватки, Кэтрин скользит в близлежащий переулок, явно стремясь уйти от Люпинов, преграждающих путь к ее дому. Я направляюсь следом за ней.

Извилистый путь тесноват и черен, как Шлак. Я иду по следам крови Кэтрин, мой голод разжигается с каждым шагом. Я больше не мальчик ищущий девочку, я — охотник, преследующий свою добычу. Я мотаю головой, пытаясь вытеснить эти мысли.

Где-то позади меня, воет Аларик, призывая свою стаю. Я быстро просматриваю крыши. Люпины отступают к стене, Аларик впереди. В его руках его мертвая дочь. Замыкает стаю Ульрика. Звучат звуки выстрелов и пули мелькают рядом с ней, попадая в ее правую руку. Она ахает, теряет опору и падает вниз незаметно для других Ревунов. Они продолжают идти без нее, оставив ее на милость горожан. У меня нет времени, чтобы беспокоиться о ней сейчас. Я спешу к Кэтрин, которая тихо и спокойно лежит, свернувшись калачиком, на земле в дальнем конце улицы. Я встаю на колени рядом с ней.

— Эдмунд… благодарю Его Могущество… ты здесь, — кашляет она, заставляя этим алую кровь проливаться из ее ужасных ран на шее. Мои внутренности сжимаются, и я закрываю глаза, делая судорожный вдох, но слишком поздно. Я учуял ее кровь. Я могу попробовать ее на вкус. Моя жажда затрагивает каждый мой нерв, каждую клеточку моего тела, требуя одного: пить.

Она издает испуганный вздох, когда я вцепляюсь зубами в открытую рану на ее шее, и начинаю насыщать себя. В отличие от крови моего деда, ее кровь сладкая и вкусная. У меня горле формируется стон. Ее кулаки изо всех сил колотят мои руки, пытаясь меня остановить, но это еще больше будоражит во мне хищника. В свои самые мрачные минуты я фантазировал о том, чтобы сделать это с ней, но реальность оказалась намного лучше, чем любая мечта. Я не скрываю сейчас, кто я есть на самом деле. Я могу взять ее так, как ни один парень не сможет, и она бессильна остановить меня.

Эта мысль проносится во мне и заставляет вернуться к реальности. Я отдергиваю свою голову, задыхаясь, со рта капает кровь. Я не монстр, я не такой, как мой отец! Я могу быть праведным, я могу быть хорошим. О, Господи, что я наделал? Я поспешно прижимаю руки к ее шее, пытаясь остановить кровотечение. Страх и шок на ее лице заставляют меня чувствовать себя виноватым.

— Во имя Его Могущества! Что делаешь?

Я оборачиваюсь. Дед смотрит на меня с ужасом. Он отталкивает меня в сторону и быстро проверяет ее пульс.

— Мы должны отнести ее в больницу, — говорю я.

— Нельзя, — тихо говорит он. — Они казнят тебя, Эдмунд. И меня.

Глаза Кэтрин расширяются от ужаса, понимая, что это означает.

— Пожалуйста, не убивайте меня, — говорит она сквозь слезы, опрокидывая голову ко мне. — Я не скажу, Эдмунд, я обещаю…

— Прости, Кэтрин, — отвечает дедушка. — Но я должен защитить своего внука.

Быстрым движением он хватает ее голову и резко поворачивает в сторону. Раздается ужасный хруст, как будто что-то внутри нее ломается. Страх сразу исчезает из ее глаз. Я отшатываюсь на здание позади меня и зажимаю рот руками, чтобы заглушить свой крик.

На соломенной крыше надо мной раздается шелест, и я смотрю вверх. Серебряные глаза Ульрики смотрят вниз на меня, а ее тело распласталось на соломе. Струйка крови от пулевого ранения струится по ее голой руке. Она выглядит испуганной, как и я. Как давно она там? Дедушка не заметил ее, так как он слишком занят, пялясь на свои окровавленные руки.