Мы направляемся к лифту, мама всю дорогу поливает меня гневными тирадами. Я жую внутреннюю сторону щеки, принимая шквал брани. Она имеет полное право злиться на меня. Иногда я бросаю взгляд на моего отца, но он отказывается встречаться со мной взглядом.

— Мне жаль, что вы волновались, — говорю я, не выдержав больше его молчания. — Но я не сожалею о сделанном. Эшу нужна была моя помощь, и я не могла ждать, пока ты попросишь Командующего, об отправке спасательной операции, чтобы все равно услышать «нет».

Покрытые шрамами губы отца сжались, но он ничего не говорит. Он знает, я права.

Двери лифта распахиваются, и мы входим на базу. Глаза Эша расширяются, когда он вбирает в себя все: поезда метро, оживленные тротуары, металлические здания — много всего, чтобы переварить. Он присвистывает сквозь зубы.

— Ты не преувеличивала, — бормочет он.

Мы направляемся в больницу, где Доктор Крейвен ждет нас, чтобы осмотреть наши раны. Сигур лежит на одной из больничных коек, еще не оправившись от собственных мытарств. Он поднимается в вертикальное положение, когда видит нас. Челюсть Эша сжимается при виде своего Кровного Отца. Длинные, льдисто-белые волосы Сигура откинуты назад, раскрывая в полной мере раны на его мускулистом торсе. На его алебастровой коже рваные раны и УФ-ожоги, плюс от систематических издевательств гвардейцев - синяки по всему телу. На спине два розовых толстых шрама в том месте, где раньше были его крылья, прежде чем их отрезал Себастьян.

— Сын, — говорит Сигур, раскрывая бледные руки.

Эш кладет свою сумку и ставит сердце Тиоры на тумбочку, затем опускается на кровать Сигура и позволяет себе отдаться в объятия Кровного Отца.

— Я сожалею, что оставил тебя, — шепчет Эш замученным голосом. — Я не должен был позволить им причинить тебе вред. Я должен был спасти тебя, прости, о Боже, о Боже, мне так жаль...

Сигур перехватывает мой взгляд.

— Гарольд умер, — тихо говорю я.

Горе омрачает лицо Сигура и он крепче обнимает Эша, понимая, что слова Эша относятся не только к нему. Люсинда сидит рядом с ними и ласково гладит волосы Эша…

В другой стороне комнаты Элайджа, Ацелот и Иоланда стоят вместе, обняв друг друга, оплакивая свою потерянную семью. Если эта война когда-нибудь закончится, я хочу вернуться в Серый Волк, и забрать тело Марселя, чтобы похоронить его с погибшими членами семьи в Виридисе, где ему и место, а не под грудой камней на каком-то заброшенном складе, с несколькими безделушками и семенами одуванчика на могиле.

Я поворачиваюсь к моему собственному отцу и обнимаю его. Он ничего не говорит, просто крепко прижимает меня к себе. Моя мать легонько поглаживает меня по спине. Мне так повезло с ними. Я поднимаю взгляд, заметив поблизости Марту. Отец протягивает руку к ней. Она принимает ее, и присоединяется к нашему объятию. Моя семья наконец-то снова вместе... почти. У меня внутри все болит при мысли о Полли, нам ее так не хватает. Я думаю, о ноже в моей спальне — я украла его из ультрафиолетовой теплицы — ее имя вырезано на ручке. Я не забыла о моем обещании сестре. Я собираюсь убить Пуриана Роуза.

В конечном итоге я, вытирая глаза, отстраняюсь от них. Гаррик и Саша приносят Дестени. Она находится в соседней палате и окружена заботой доктора Крейвена и нескольких медсестер. Они сняли с нее куртку, поэтому она одета лишь в окровавленную майку, которая открывает ее мускулистые руки и завидную фигуру. Доктор Крейвен намазывает ее кожу обезболивающей мазью, а затем зашивает рану.

Я перевожу взгляд на моего отца.

— Что ты собираешься делать с Дестени?

— Мы обсудим ее наказание позже, — отвечает отец.

— Пожалуйста, не будь с ней слишком суров, — говорю я. — Она была просто хорошей подругой. И она отличный пилот и она вам понадобиться еще, если вы планируете нападение на Цент... — Я резко умолкаю, поняв, что сморозила лишнее. Я не должна знать о планируемом нападении на столицу. Отец одаривает мне тяжелый взгляд, и я морщусь. — Не злись на Дестени. Я случайно застукала ее, когда она изучала план атаки в центральном управлении.

Отец поднимает брови.

— Когда это было?

— Несколько дней назад, — говорю я. — А что?

— Ничего, — отвечает он, поглядывая на Дестени.

Доктор Крейвен заканчивает зашивать ее рану и приходит к нам.

— Привет, душечка, — говорит он, даря мне теплую улыбку, хотя его глаза осматривают все лица в комнате. Я не удивлюсь, если он надеется увидеть своего сына Себастьяна с нами.

— Себастьян жив. Он убил брата Ацелота и украл их Минипорт, он, наверное, сейчас в Центруме. — Это наиболее вероятное место, куда мог отправиться Себ.

Доктор снимает очки и трет уставшие глаза.

— Я больше не понимаю этого мальчика, — говорит он тихо. — Мой сын никогда не был идеальным, но он был хорошим мальчиком, пока он не заразился этой бредовой Праведной верой. Это разбивает мне сердце. Я очень рад, что никогда не рассказывал ему об этом месте.

Это касается нас обоих.

— У меня есть кое-что для вас. — Я передаю Доктору Крейвену флакон «Крыльев», кратко объяснив, откуда он у меня. — Я уверена, что молочная составляющая, это Дурман, учитывая его клейкую консистенцию, но я хотела бы знать наверняка, с чем он был смешан. Возможно это «Ночной шепот».