После полета Роберту приходилось ходить с обнаженной грудью, как полагалось мужчине, на груди которого красовалось изображение иифтарз. Дагарн выразил желание стать его братом по крови. Услышав об этом, остальные властители получили повод для язвительных насмешек:

— Неужели Ядавин, прямой потомок Лоса, сын великого владыки Уризена, станет брататься с разрисованным невежественным дикарем? Да есть ли у тебя гордость, брат?

— Только не вам говорить о братстве, — ответил он. — Во всяком случае, абуталы не таят ко мне ненависти и не желают смерти, чего не скажешь о всех вас, за исключением Луваха. На вашем месте я бы не презирал этих людей. Они хозяева своих маленьких миров. А вы — бездомные крикуны, загнанные в ловушку, как стая безмозглых гусей. Так что не торопитесь задирать нос передо мной и ими. Лучше найдите среди них друзей. Могут прийти такие времена, когда их помощь вам очень пригодится.

В мелком бассейне, прижимая к груди розовый полуотросший плавник, сидел Теотормон. Услышав спор братьев, он тоже выразил свое мнение:

— Все равно вам крышка, проклятые подонки. Вот уж вы покричите, когда Уризен в конце концов захлопнет свою западню. А если говорить о Ядавине, я скажу, что он, в отличие от вас, настоящий мужчина. И только ему я желаю удачи! О, как мне хочется, чтобы он добрался до нашего любимого папаши и отомстил за все его дела. Вам же, остальным моим братьям, я желаю погибнуть ужасной смертью.

— Закрой свою пасть, гадкая жаба! — закричал Аристон. — Хватит того, что нам приходится смотреть на тебя. У меня желудок выворачивает от твоего вида. Я не желаю слушать такую мразь, как ты. Хотелось бы мне оказаться в моем прелестном мире и увидеть тебя в цепях у подножия трона. Вот тогда бы, чудовище, я позволил тебе говорить, но в твоих словах была бы только мольба о пощаде. А потом я скормил бы тебя, дюйм за дюймом, моим маленьким крошкам. Ах, мои прекрасные девочки! Как мне их не хватает!

— Однажды ночью я сброшу тебя с летающего острова, — зашипел Теотормон, — и буду хохотать, наслаждаясь, как ты машешь руками в воздухе и визжишь от страха.

— Довольно этих детских перебранок, — оборвала их Вала. — Разве вы не знаете, что каждая ссора между нами лишь радует Уризена? И он обрадуется еще больше, когда вы разорвете друг друга на части.

— Вала права, — сказал Вольф. — Вы называете себя властителями, творцами и правителями огромных вселенных, а ведете себя как избалованные злые дети. Неужели ваша взаимная ненависть так сильна, что вы забыли о том, кто научил вас этому лютому чувству? Но помните, Уризен жив и уже готовит для вас эшафот. Мы можем его остановить! И мы уничтожим его, даже если ради этого нам придется погибнуть. Поэтому постарайтесь вести себя с достоинством — хотя бы теперь. И, быть может, это облагородит ваш конец.

Аристон зарычал и рванулся к Роберту. Его лицо покраснело, рот искривился от злобы. Он был значительно выше Вольфа, но уступал ему по комплекции. Картинно взмахнув руками, Аристон сбросил с плеч шафрановую мантию с орнаментом из зеленовато-алой чешуи.

— Я достаточно натерпелся от тебя, ненавистный брат! — вскричал он. — Твои оскорбления и намеки выводят меня из себя. Ты превращаешься в одного из этих скотов, но считаешь, что чем-то лучше нас. И я ненавижу тебя. Я ненавидел тебя всегда! Сильнее, чем всех остальных! Ты просто ничтожество… ты подкидыш!

Обвинение в том, что властитель не является прямым потомком избранной расы, считалось самым страшным оскорблением, и после такого очевидного вызова Вольф уже не удивлялся, увидев нож в руке Аристона. Роберт встал в боевую стойку и приготовился к поединку, от души надеясь, что до этого не дойдет. Ссора властителей на виду у абуталов могла сильно подорвать их престиж.

С гондолы на носу острова раздались крики. Забили боевые барабаны, и абуталы побросали все дела. Вольф поймал пробегавшего мимо мужчину и спросил, чем вызвана тревога.

Илмавир указал на левый борт и ткнул пальцем куда-то вверх. Роберт повернулся и увидел на красном куполе неба какой-то темный пушистый предмет.

Когда Вольф побежал к мостику, в небе появился новый объект. Не успел он достичь гондолы, как впереди возникли еще два пятна. Роберт встревожился; по спине пополз холодок недоброго предчувствия. Сначала он не понимал, чем вызвана тревога, но люди в гондоле объяснили ему причину смятения. Объекты не дрейфовали по ветру — они двигались под прямым углом к потокам воздуха. Значит, их приводила в движение какая-то сила.

Дагарн попросил Вольфа остаться на мостике, затем повернулся к своим помощникам и отдал несколько распоряжений. Остальным властителям предложили оправдать их пребывание на острове. Дагарн слышал, как они похвалялись доблестью, и вот наступило время, когда хвастливые воины могли доказать свою храбрость мечами, а не болтовней.

Во время боя связь на летающем острове осуществлялась с помощью барабанов. Приказы тем, кто находился во внутренних помещениях или занимал посты у бортовых бойниц и люков днища, передавались через хитроумные устройства. Всю абуту пронизывала сеть тонких труб. Изготовленные из костей рыбы-гиррель, они обладали высокой проводимостью звука. До семидесяти пяти футов абуталы вели переговоры по трубам. На более далекие расстояния сигнал передавался кодом, который выстукивали маленьким молотком.