Шкаф, массивный, из какого-то темного дерева с необычайно красивыми розовыми прожилками, что сам по себе был достоянием, был заполнен прозрачными разновидностями кварца. Я млел. Хотелось протянуть руки и взять вот эти…, мешала только тончайшая почти невидимая пленка, прикрывавшая кристаллы в шкафу. Словно дверца своеобразная.

– Магическая? – мой палец уперся в пленку, а взгляд обратился к волшебнице.

– Барьер. От пыли и времени. – Я с удивлением видел на лице волшебницы улыбку. Но мне было не до нее – тут столько интересного!

Аметисты – жеоды, друзы и отдельные кристаллы - насыщенного фиолетового цвета. Солнечно-желтые цитрины, просто сияющие в свете магических светляков. И даже естественный аметрин – просто как издевательство – практически совершенный кристалл. Раухтопазы и морионы, розовый кварц с рутилом, ммм… Словно в сказку попал. А видеть авантюриновые «цветы» - это вообще…

Илея меня не отвлекала, просто стояла сзади и улыбалась. Похоже, она ощущала мой восторг. А я…, я потерял чувство времени. Второй шкаф был заполнен яшмами и агатами. Замечательно подготовленными и препарированными. Словно тот, кто это делал, чувствовал душу камня.

Следующий шкаф… ЧТО-О? Я почувствовал, как волосы на загривке дыбом встают – такого быть не может. Тёмно - зеленые матовые призмы. Большие, сантиметров десять высотой каждая. Красиво собранные в настоящие каменные соцветия. Подстилаемые серо-голубым кристаллическим основанием с едва заметными желтыми прожилками. Я знаю этот минерал – хорошо знаю. Торбернит – одна из руд урана! Красивый, но безумно смертоносный! Твою дивизию! Где-то в глубине мозга истошно заорал внутренний голос…

– Илея! А вот это…, зачем ты хранишь его? – мой слегка задрожавший палец указал на минерал.

– А что не так? – Волшебница была крайне удивлена. – Эти кристаллы мой отец нашел на плато Гранитных Великанов. Это на далеком юге. В Аралии.

– Скажи, - я постарался отойти от шкафа сам и увлечь за собой Илею, - эти кристаллы он нашел незадолго до смерти, так?

– Хм…, ты очень странные вопросы задаешь. Хотя – да. Через несколько месяцев он погиб. Очень странной смертью – его организм просто отказывался работать. А что?

– Илея, кажется я знаю почему умер твой папа. Хотя могу и ошибаться. Вот эти кристаллы…, там, где он их нашел, их наверняка было много больше, так?

– Да, он рассказывал, что были огромные полости, заполненные ими. Они так красиво светились ночами, что отец не удержался и привез несколько кристаллов домой, но…

– Но постепенно кристаллы перестали светиться, так? – я нетерпеливо прервал волшебницу.

– Т-так. Орех, что не так с ними?

– Прежде чем обьясню, скажи, этот барьер, что на каждом шкафу – насколько он надежен? Пропустит, скажем, огнешар или волну льда?

– Нет. Он из магии крепления. Внедрен в сами шкафы. И не может пропустить магические эманации.

– Никакие? – я настойчиво смотрел в глаза Илее.

– Никакие. Что не так? – прежнего веселого настроения больше не было. А ведь она действительно встревожена. Ладно…

– Этот камень…, там, откуда я, его называют торбернит. Но суть не в его названии, а в том, что он очень опасен. Его основа, металл – он испускает невидимые волны, которые разрушают живые организмы со временем. Заставляют гнить. Но это не самое опасное – совместно с таким вот минералом постоянно присутствует газ. Тяжелый, смертельный. И он светится от излучения. Очень красиво светится. Я могу ошибаться, но скорее всего твоего отца убило именно это…, - я сокрушенно покачал головой. Говорить было трудно, поскольку нужно было найти правильные и простые слова.

А Илея…, она очень странно на меня смотрела. Словно искала что-то. Какие-то ответы. И в глазах ее была боль. Затаенная. Сильная.

– Когда отец заболел, - ее голос звучал очень глухо, - мы посчитали, что это действие проклятья. Очень сильного проклятья. Иначе ничем нельзя было обьяснить, что маг его силы…, - она отчаянно всхлипнула.

Дзиннь.

Новые сообщения в интерфейсе… да идите вы…

Добряк пришел вовремя. Точно, когда он был нужен – Илея к тому моменту как раз успокоилась. И даже не хочу представлять, что было бы, если бы он увидел меня, несущего его возлюбленную на руках из потаенной комнаты, про которую даже он не знал.

И Илея плакала. Горько и как-то…, освобождено. Словно наконец-то получив возможность излить всю накопившуюся горечь и забыть о ней. Но плакала недолго – всего минут двадцать. Свернувшись клубочком под одеялом, которым я ее укрыл, положив на кровать.

А я в это время хозяйничал. Проявил наглость. А чего? Сидеть рядом и сочувствовать – верх глупости. Жалость в данном случае только унизит ее. А вот принести из колодца воды, да напоить женщину – эт я могу. Правда, вот данное мое деяние волшебницу рассмешило почему-то. Ну и ладно. Главное, что в себя пришла. И даже воды выпила той, что я принес.