— Смелый ответ. Но есть законы.

— Ваши законы, — сквозь зубы процедила Гюрза.

— Закон для всех един, — отрезал бурундук. — Люди не должны о нас знать.

Воительница хлестнула хвостом.

— Ты глухой? Вчера люди нашли Дегелен! О нас уже знают!

Ерсайын покачал головой.

— Нет. Обитателей Дегелена люди считают мутантами. Уничтожив город, они успокоятся. Если же узнают, что зверяне обитают не только на полигонах, начнется джихад. Погибнут все.

Гюрза нахмурилась.

— Чего же ты хочешь от меня?

Дикарь указал на внедорожник.

— Бросьте машину, снимите пояса и оружие. Продолжайте путь, как обычные звери.

Селевиния улыбнулась.

— У меня идея получше, — она развернула боевой хлыст и перебросила через плечо, краем зрения следя за двумя другими бурундуками, ожидавшими у киранов. Те пока не хватались за духовые трубки, так что время для мирного урегулирования еще оставалось. — Сейчас вы вернетесь к своим зверям, подниметесь в небо, и уберетесь за горизонт прежде, чем я досчитаю до десяти. Как тебе план?

Ерсайын свирепо прижал уши:

— Плохо слышишь, самка?

Глазки Гюрзы превратились в две тонкие щелочки.

— У тебя есть семья, Ерсайын? — спросила она размеренно. — Много детей?

Бурундук кивнул.

— Хочешь сделать их сиротами? — глухо поинтересовалась воительница. — Заставить расти без отца? Лишить любви? Окунуть в реку ненависти?

Ерсайын стиснул коготки:

— Не тебе отбирать у них родителя!

— Мне! — яростно бросила Гюрза. — Я отниму отца у твоих детенышей. Уничтожу твою семью. Растопчу их счастье. Одним взмахом хлыста! — неуловимо для взгляда, она нанесла жестокий удар с такой скоростью, что очертания оружия расплылись в воздухе. Тройное лезвие на кончике промчалось в миллиметре от лица Ерсайына, разрубив духовую трубку у него за спиной. К тому времени, как бурундук среагировал и дернулся, воительница вновь держала хлыст на плече.

— Вы умрете, — прорычала Гюрза, помахивая хвостом. — Тела я скормлю киранам. Ни один из вас не вернется домой. Много детенышей лишится родителей этим вечером! Много слез будет пролито! Этого ты хочешь, глупый Ерсайын? Этого?

Она мотнула головой на двух бурундуков, уже схвативших духовые трубки.

— Прикажи им бросить оружие, или, клянусь, случится все, как я сказала. Думай не о себе. Думай о женах и детенышах, ибо к ним не вернутся кормильцы. Думай, Ерсайын! Хорошо думай! — Гюрза шагнула вперед и процедила сквозь зубы: — Потому что я думаю о своем сыне. Он придает мне сил, не позволяет умереть раньше срока. Когда взойдет луна, пепельный свет озарит ваши тела. Так будет.

Повисла литая, железная тишина. Вечерний ветер гнал по траве волны — здесь, вдали от полигона, степь уже не казалась пустыней. Чип, Айжамал и Сай со страхом следили за беседой из пескохода, в темнеющем небе зажигались первые звезды. Вдали, могучие кираны помахивали крыльями, грозно царапали землю. Всадники держали оружие наизготовку.

Наконец, Ерсайын тяжело вздохнул и вскинул лапку. Его спутники, недоуменно переглядываясь, опустили трубки.

— Ты сильна духом, — произнес бурундук, кусая губы. — Я не хочу кровопролития.

— Я тоже.

— Но продолжать путь на машине мы не позволим, — сурово сказал дикарь. — Бросьте ее. Кираны доставят вас в Шаган Жоошох быстрее, чем эта груда металлолома.

Гюрза напряглась.

— Как я могу тебе доверять?

— Полетишь со мной, обернув хлыст вокруг моего горла, — Ерсайын усмехнулся. — Уверен, какую бы подлость я ни замыслил, ты успеешь прикончить меня раньше.

Селевиния помолчала, глядя то на крылатых зверей, то на бурундука.

— С какой стати вам помогать первым встречным нарушителям закона? — с подозрением спросила она после долгой паузы.

Ерсайын покачал головой.

— Мы не помогаем. Мы исполняем свой долг и избегаем кровопролития.

— Ох, какой ты правильный!

— Открывай пасть, коли есть, что сказать, — огрызнулся дикарь.

Гюрза нахмурилась.

— Я должна посоветоваться с друзьями.

Ерсайын скрестил на груди лапы:

— Торопись. Мы не намерены тратить на вас всю ночь.

Хмыкнув, селевиния отошла к пескоходу, встав так, чтобы корпус машины закрывал ее от предательского выстрела в спину. Айжамал и Чип пожирали подругу глазами, мышонок дрожал.

— Ну?!

— Кто они?!

Гюрза почесала за ухом.

— Вроде патруля. Утверждают, будто мы нарушаем закон, передвигаясь по человечьей территории на машине. Требуют машину бросить, и дальше идти голыми, на случай поимки… — она повторила рассказ на английском. У Чипа глаза полезли на лоб.

— Что за чушь?! В Нью-Йорке мы летаем над городом средь бела дня, даже пикники устраиваем посреди человеческих парков!

— Хочу в Америку, — вздохнула Гюрза. — Хорошо там у вас, видать.