Два автомата, направленные на Ларкина, дали по одной очереди едва ли не в упор, но все пули почему-то ушли в противоположную стену. К огромному изумлению боевиков, человек с двумя пистолетами с неимоверной скоростью метнулся в сторону, тут же резко бросился на пол и произвел четыре выстрела. Двое боевиков упали, один отшатнулся к стене, зажимая простреленное плечо.

Почти одновременно с действиями Ларкина заговорил автомат Савичева, лежавшего на полу в центре зала и прикрывающегося столами. Он старался не задеть своего друга, стрелял чуть правее. Один из боевиков упал, второй, осыпанный осколками кирпича, закрыл голову руками и отбежал в сторону.

В окне снова появился Боря Крякин. Теперь уже он направил оружие в сторону восточной лестницы. Еще один боевик упал на спину и беспомощно раскинул руки, второй рухнул на бок, держась за ногу, простреленную в двух местах.

Остатки двери уже выбил Белов, ворвавшийся с другим бойцом со стороны лестницы. Простучали еще несколько очередей, и все было кончено.

Лейтенанта Зимина привез на место драматических событий не кто-нибудь, а сам командир сирийского батальона. Морщась и поглаживая забинтованную руку, висевшую на перевязи, он смотрел, как русские спецназовцы стаскивали в центр зала убитых боевиков и укладывали их рядами. Бойцы обыскивали тела, сортировали находки по степени важности. Документы и памятные вещи, которые могли бы подтвердить национальную принадлежность того или иного бандита, его местожительство до вхождения в состав вооруженных формирований, они складывали на большой стол, предварительно убрав оттуда компьютеры.

Всего сириец насчитал в помещении сорок два тела. К его немалому изумлению, потерь у русских не было. Только один молодой стройный парень вытянул руку, а второй полил небольшую царапину на ней какой-то обеззараживающей жидкостью и заклеил ее пластырем. Он что-то втолковывал раненому и для пущей убедительности периодически стучал его в лоб костяшками пальцев. Страдалец скалил зубы и что-то отвечал с небрежными интонациями в голосе.

– Зимин, займись делом! – Котов показал рукой на пленных переводчиков, лежащих на полу. – Кто, откуда, зачем? Короче, сам все знаешь. И тут же мне пересказывай.

Лейтенант подошел к переводчикам и вдруг замер. Он недоуменно посмотрел вниз, потом на командира, на других бойцов.

– Товарищ капитан, так один того… мертвый.

– Что? – Котов оторвался от осмотра вещей убитых бандитов и взглянул на переводчика. – Ну да. Извини, Зима, одного не уберегли. Шальная пуля. Ты второго начинай трясти, пока он тепленький.

Зимин похлопал пленного по плечу и велел подняться. Молодой смуглый парень напряженно смотрел на трупы боевиков, на веселых русских спецназовцев, деловито осматривающих тела, собиравших в дальний угол зала все трофейное оружие. Потом он взглянул на своего товарища, лежавшего лицом вниз, на его голову, развороченную пулей, волосы, спекшиеся от крови.

– Как тебя зовут? – спросил Зимин на сирийском диалекте арабского языка.

Пленный молчал и по-прежнему глядел стеклянными глазами на тела боевиков.

– Откуда ты сюда прибыл? Что вы здесь переводили с английского? Документацию?

Пленный продолжал молчать и никак не реагировал на вопросы. Несколько спецназовцев стояли, положив руки на автоматы, висевшие у них на шеях, и с интересом посматривали на Зимина и пленника.

Переводчик решил припугнуть своего коллегу, которого допрашивал, и сказал строгим голосом:

– Если хочешь жить, то отвечай, иначе я сам тебя расстреляю как пособника террористов.

На лице пленника не промелькнуло даже тени страха или иной эмоциональной реакции. Зимин нахмурился и посмотрел на спецназовцев, откровенно веселящихся, готовых уже начать ржать над этим бесплатным спектаклем. Он вдруг стиснул зубы, рывком вырвал из кобуры пистолет и передернул затвор. Потом лейтенант схватил бедолагу за волосы, рывком поставил его на колени и уткнул ствол ему в основание черепа.

– Отвечать, собака! – заорал Зимин и дважды выстрелил возле уха пленника, стараясь, чтобы пули попали в пол рядом с его коленями.

Тот вскрикнул, упал на бок и забился в истерике. Зимин придавил его грудь ногой и сунул под нос горячий ствол пистолета, пахнувший сгоревшим порохом.

– Молись! – крикнул он. – Или третья пуля тебе.

– Я скажу! – прокричал пленник. – Не убивайте меня! Я не террорист, не фанатик! Я только переводчик с английского языка. Меня наняли, обещали деньги. Не стреляйте! Прошу вас. – Бедняга закрыл лицо руками, лежал на полу, сотрясаясь от рыданий, и шептал: – Не убивайте. Я все скажу.

Зимин, ни на кого не глядя, выпрямился, неторопливо поставил пистолет на предохранитель и стал заталкивать его в кобуру. Несколько спецназовцев огласили воздух притворно восторженным воем и захлопали в ладоши. Лейтенант старательно делал вид, будто не понимает, на что именно вдруг так бурно отреагировали ребята.

– Слушайте, пацаны, – громко произнес один из контрактников. – Вы, конечно, как хотите, но я с лейтенантом в одном помещении теперь ночевать боюсь. Это же лютый зверь, а не человек.