Сборник стихов.
* * *
Она стояла у окна. Она не плакала.
Все слёзы вылились давно дождями жгучими.
На рваном небе увидать пыталась знак она,
но небо было для неё закрыто тучами.
И вроде те же фонари, проспекты, садики,
да и дома остались прежними - бездушными.
Она смотрела на взлетающие фантики,
они казались ей чужими и ненужными.
Она хотела: позвонить, но было некому,
пойти на улицу, но двери в доме заперты.
Она стояла у окна, спиною к зеркалу,
чтоб, не дай бог, самой себе не стало завидно.
Она разрушила мосты, пути ей давшие
и позабыла музыкальные пародии,
но заболела вдруг былым пятиэтажием,
и в прошлогоднее вернулась полугодие.
В себе самой искала лик того искателя,
который мог её найти, не брось он поиски.
Писала стих, но заблудилась в рифмах дактиля,
переводя его с французского на польский.
Она не слышала сарказма в смехе Питера.
Письмо в четырнадцать страниц не ей отправили.
Она стояла у окна, но звёзд не видела:
мешали стёкла в металлической оправе ей.
2000
* * *
Хоть не Баба Яга, но и я учуял:
русским духом смердит в деревянном чуме.
Распоследний иван захмелел и сгинул,
повинуясь животным страстям кикимор,
много лет тому... Что же меня тревожит?
Не Кащеева же телеграмма? Коша
захворал (кстати, надо б ему с оказией
передать приглашение к эвтаназии -
ободрится поди)... Как-то мне неспокойно.
Русский дух таков, что его не больно
освежителем воздуха или фекалью
перебьёшь... И сижу, так сказать, привыкаю...
Мне один лешак шепотком промолвил:
"Способ есть сие истребить зловоние:
кабы мне слегка гонорар повысить,
я бы смог его по секрету выразить!"
Надавав стукачу репеём по заднице,
я узнал, что и лешии опасаются
русских духов, но способов с ними борьбы я
не постиг... "Гой еси, небеса голубыя!
Помогите мне, сжальтесь над обонянием!
Мочи нет находиться на милой поляне мне!
До сих пор я вам на судьбу не сетовал!
Я сожгу свой чум и уйду отседова!" -
так я выл полдня. "Дашь на пиво - выручу", -
вдруг раздался тройной баритон Горыныча
(сколько помню себя, по утрам угрожал он
населению леса похмельным пожаром,
но доселе не смог ни единой искорки
из своих многочисленных сопел высморкать).
Если б вирус какой, то бишь кабы бацилла бы -
я бы химией скарб свой продезинфицировал,
но покуда сей дух - есть ментальности признак,
безоружен я: дух - это Дух, в смысле, Призрак,
а не запах (и чтоб меня всякий понял:
у истоков ошибки лежит омоним).
Передумав писать приглашение Коше
(а зачем?
– я, по сути, бессмертный такой же),
признаю себя частью врождённых фобий:
русский дух во мне - из меня его бы
не изгнал ни я сам, ни ирландский герцог
(даже если б умел я кумекать по-кельтски,
даже если по чьей-то цветной указке
лешаки затрындели по-американски);
ведь в ногах куриных - в них нет суставов:
приседать в реверансах им не пристало...
2015
* * *
Я отключаюсь от привычек,
едва заходит речь о знании
пространных терминов. Я вычих
из недр себя себе послание:
"Пойми, - оно гласило, - дурень,
в тебе нет места месту действия
твоей поэмы ". На беду ли,
на радость ли, на равнотеньствие?
Весна обрушилась внезапно,
и не закончилась пока что...
Тебе не спится? Сны? Озябла?
Бухать я не могу о каждом,
что не мешает мне при случае,
у контролёра обилечась,
бросаться рифмами колючими
в самовозлюбленую нечисть.