Шрифт:
– - Хреново выглядишь, -- вместо приветствия пробубнил пекарь, -- не спал?
Инсар кивнул и спросил:
– - Что-нибудь слышно?
– - Слухи, -- протянул старина Стэн и выдул крупную партию табачного дыма.
– Говорят, мертвяков ночью нашли. Разорванные на части тела. Насчитали троих. Сколько на самом деле, шут его знает. Болтают о разборках синдиката, но мне не верится.
– - Жуть, -- выдавил Инсар и потёр ладонью об ладонь, словно хотел согреться.
– - Вот и я говорю, бардак!
– - Стэн убрал трубку и подошёл к Килоди.
– - Сегодня ты мне не помощник. Иди, проспись. У нас мало времени, а званый ужин на носу. Стоит тщательно подготовиться. Ты, кстати, виделся с Артуком?
Инсар ответил коротким кивком.
– - Тогда ты знаешь, что тебе стоит привести себя в порядок и притвориться крайне обворожительным лизоблюдом. Иначе всё пропало!
– - прикрикнул Стэн, не поднимая своих ленивых глаз.
– - Я буду сопровождать твой сладкий фирменный заказ?
– - И ты ответишь, если десерт прокиснет, пока ты шкандыбаешь до чёртова замка!
– - надавил Стэн, резко отвернулся и скрылся под крышей своей пекарни.
Днём к нему редко захаживали в гости, стягиваясь обычно под вечер, чтобы слегка расслабиться после трудодня или пристойно отметить выгодную сделку в компании бутылочной настойки и свежего пирога.
Полный день Инсар не находил себе места, шатаясь по узким проходам Котлована и мешаясь прохожим. "Котёл" бурлил. Смерти крепких мужей, входивших в "трудовую коммуну", вызвала у "котлованцев" живое любопытство и потаённый страх. Рассчитывать на разборку бандитов не приходилось -- слишком кровавой и публичной стала натуральная казнь, ход которой слышало три дюжины ушей в последнюю ночь. Несколько смельчаков решились выглянуть из своих укромных мест, но не разглядели и капли творившегося ужаса из-за странного чёрного тумана, окутавшего невзначай коридоры Котлована.
Килоди подташнивало и тянуло вниз. Глаза закрывались, организм бил тревогу. Он вряд ли подхватил какой-то известный науке вирус. Просто "чернила" вновь как будто заявляют ему, что он, Инсар Килоди, без них слаб и безгранично одинок. Дома его встретил старый друг. Рыжий кот выглядел сытым и довольным. Инсар сходил на кухню, достал из холодильника пакет молока, попил сам и налил в кошачью миску. Его тело горело как после солнечного ожога. На коже выступил пот, но внутри знобило. Инсар, пошатываясь, дополз до постели и рухнул на неё замертво. И вскоре тяжёлое мерное дыхание смешалось с благодарным урчаньем лакомящегося кота.
***
– - "Вечный странник" -- это колоссальный проект, над которым мы работали семь лет и который невозможно вот так просто взять и остановить! Не вижу никаких сложностей с тем, чтобы заменить одну рабочую единицу другой без истерик и перетасовки намеченных планов!
– - Да, вы правы: принимать скоропалительные решения нельзя. Но, уважаемый господин Фрай, вся загвоздка в том, что в качественном смысле разверзлась огромная пропасть. Мы собирались отправить в миссию на эту позицию человека, но никак не бота.
Оживлённый спор в приёмном зале Трезубца стал обычным делом. Лидер илейцев, директор "Чистого разума" и светоч в вопросах дисциплины, порядка и контроля раз в месяц оказывался в ситуации защищающегося. Он отбивал нападки Высшего Конфорнума, многие члены которого не во всём разделяли взгляды и методы Самюэля Фрая.
– - Хотел бы с вами не согласиться, -- успокоившись, продолжил Фрай, -- так называемый бот -- это полноценный автономный продукт "Чистого разума", надёжный и абсолютно компетентный в вопросах космической навигации и устройства корабля. Высококлассный техник и штурман одновременно. И не будь Конфорнум столь упрямым, я бы и не стал рассматривать человека на эту позицию в принципе!
– - Однако я правильно понял, вы хотите возложить ответственность за потраченные миллиарды статусных единиц, часть которых долгие годы понемногу уходила со счетов наших граждан, на бездушную, безответственную и крайне нестабильную машину?
– - главным оппонентом Фрая был председатель Конфорнума, высохший старик в крупных прямоугольных очках по имени Виктор Соломон. Его седая бородка давно приняла форму перевёрнутого равнобедренного треугольника, а на бритой голове чернело крупное родимое пятно. Председатель Высшего Конфорнума избирался элитой раз в десять лет и считался вторым человеком после предводителя, которого в свою очередь выбирал народ, в том числе и свободолюбивые граждане Котлована.
Фрай скитался по залу, преисполненный внутренним возбуждением, почти огорчением, которое могло перерасти в откровенную злобу. Красный маячок не промолчит, если пылкость расшатанных чувств выльется наружу. Потому Самюэль Фрай взглянул на собеседника, мягко улыбнулся и вскинул руки:
– - Мы вольны думать, что всё, предначертанное нам, явиться благим разумением. Однако признаюсь, что будущее мне неподвластно, а горизонты наши неосязаемы. И потому лишь вера в лучшее и наше старание даруют мне надежду, которая позволяет мечтать о прекрасном. Я не занимаюсь поэтикой, господа! У нас отличные союзники за океаном. Детра лояльна к нам и потому снабжает нашу экспедицию лучшими технологиями. Мы можем найти апатиниум там, где нога наша никогда б не ступила, будь мы трусливы. А потом отыскать на небосводе ту крохотную точку, откуда к нам принеслась Глыба и подарила вместе с разрушением бесценный ресурс - не это ли пример слепого решения, бывшего на самом деле зряче всех других? И не беспокойтесь о деньгах народа. Поверьте, львиную долю финансов и ресурсов предоставила нам Детра, имеющая свой немалый интерес в совместном изучении космоса и, если повезёт, других планет.