— Может, у него было не одно оружие, — вставил Кауранен.

— Тогда найди и покажи его, — огрызнулся Турман. — Вы задержали не того парня. Не забудьте, что врачи вынули из раненого пулю калибра шесть двадцать пять… Ваш парень не мог выстрелить ни из того, ни из другого оружия.

— Турман, — кашлянул Кандолин. — Могла ли гильза попасть в лес в связи с чем-нибудь иным, кроме событий, имевших место в четверг?

Турман смотрел на него, склонив голову и прикусив нижнюю губу.

— К сожалению, тут нет этикетки с датой выстрела, — выдохнул он.

— Я не шучу, Турман.

— А я иногда это делаю. Особенно если кто-то думает не столько головой, сколько задом… Как я могу определить, когда они туда попали? Но если на месте, где стреляли, находят гильзу, то, да простит мне Господь, я могу предположить, что она связана именно с этой историей, а не с первой мировой войной?

Турман бросил мешки на стол, сдвинул берет на затылок и вышел. В коридоре он запел:

— Да-а-дирлан-да-а…

Кандолин довольно долго смотрел на мешки. Потом быстро и нервно стал барабанить пальцами по столу и наконец, ни на кого не глядя, сказал:

— Это все же кое-какое доказательство… но не решающее. Поступим так, как я и собирался. Освободим парня. Но ни на минуту не выпустим из поля зрения.

— Ты думаешь, Миранда согласится? — тихо спросил Вяйнё. Прежде чем решиться на этот вопрос, он долго думал. Онни, казалось, и не слышал его. Он стоял на коленях возле окна, через которое просачивался слабый свет, и писал, высунув кончик языка и сжимая карандаш так крепко, что пальцы от напряжения побелели.

— Согласится ли Миранда? — повторил свой вопрос Вяйнё.

— Согласится, — ответил Онни, не отрываясь от бумаги. — Я ее заставлю. Сходи-ка за ней!

— А что Севери скажет?

— Ничего. Он же уехал. И еще не возвращался — ты это знаешь не хуже моего.

— А когда Миранда ему расскажет?

Онни досадливо отмахнулся, потом отбросил карандаш, встал и подошел почти вплотную к Вяйнё. Лицо у него было такое, точно он страдал от головной боли, а руки дрожали — он не спал всю ночь. После того как плоскостопые приходили о них спрашивать, мысль о возможности снова оказаться в тюрьме смертельно его напугала. Севери, вернувшись домой, позвонил в полицию, назвался именем Вяйнё и сказал, что звонит из Турку. Поговорив с полицией, Севери убедился, что у плоскостопых нет ни малейших подозрений, связанных с ними и с Малым порогом. Но Онни этому не поверил. Он размышлял всю ночь и утром изложил Вяйнё идею с письмом. Он ни за что не хотел от нее отказываться, хотя это была проделка в духе белобрысых.

— Миранда не расскажет! Я ручаюсь! — кричал Онни. — И не причитай, словно баба. Я знаю, как все это сделать.

Вяйнё повернулся и протиснулся через щель на чердак. Севери отодвинул шкаф настолько, что они теперь могли выходить сами. От этого им стало немного легче. Хоть в уборную можно сбегать, никого не тревожа.

— Ну? — насторожилась Миранда и прислонилась к мойке. Она устала и изнервничалась — даже детей не осмелилась ни разу выпустить на улицу, чтобы они не наболтали лишнего. Домашние дела все теперь на ней, потому что после визита плоскостопых Рууса слегла в постель и только охала. Да и за Севери Миранда боялась, хотя и старалась этого не показывать.

— Онни и я… Не сослужишь ли ты нам службу?

— Севери сказал, что Онни нельзя больше давать ни капли.

— Нет, мы хотели бы, чтоб ты отнесла один пакет.

— Пакет? Кому?

— Сашке. Сашке Хедману.

Вяйнё уставился в пол. Ему было стыдно за эту выдумку, но пришлось на нее согласиться, чтобы хоть как-нибудь поддержать Онни.

— Как это? — удивилась Миранда. — Он же сидит.

— Ты отнесешь это в Полицейское управление. Оставишь плоскостопым…

— Вы что, с ума сошли? — ужаснулась Миранда и схватилась за край мойки.

— Миранда, — уговаривал Вяйнё, — отнеси. Онни написал ему письмо. Он спрячет его в передаче… Он… он просит, чтобы Сашка не говорил, что это мы. Чтобы он назвал каких-нибудь таких людей, которых и на свете нет.

— Ни за что.

— Ну, Миранда.

— Ведь там все со стульев попадают, если я явлюсь туда с передачей.

Вяйнё понял, что Миранда уже согласна. Она чувствовала, что ее долг — помочь им.

— Они тебя не знают. Оставишь передачу дежурному. Скажешь, к примеру, что ты Сашкина тетка или еще кто-нибудь.

— Не знаю…

— Ну, поможешь? Положи в сумку еды, носки и что сама сообразишь.

— А куда я детей дену?

— Возьмешь с собой. Тем скорее плоскостопые захотят от тебя отделаться. Пускай Аллан галдит, сколько его душе угодно…

Вяйнё вернулся на чердак.

— Согласилась? — спросил Онни.

— Да. Что ты написал?

Онни протянул ему листок и впервые за эти дни улыбнулся. Вяйнё подошел поближе к окну и наклонил письмо так, чтобы на него падал свет.