Женщина села за стол и я недоуменно на нее уставилась.

– То есть?

– То и есть, - она бросила хитрый взгляд в мою сторону и взялась за карандаш.

Я хмуро оглядела платье в зеркале, пытаясь его на глаз оценить. И что теперь делать?

– Я сейчас переоденусь и вынесу деньги.

Дама кивнула, возвращаясь к рисованию, и оставила меня один на один с возникшей проблемой.

Я потопала обратно в угол и кое-как переоделась в свои вещи. Было принято решение отдать сумму немного большую за цены тех платьев, которые я меряла раньше. Все-таки оно того стоило. Синий наряд перекинут через руку, я с уверенным лицом выхожу на свет Божий и ложу на стол возле швеи с десяток купюр.

Несколько мгновений ничего не происходит, а потом ее брови медленно ползут вверх.

– Что это?

– Я покупаю платье, это деньги.

Неужели, мало?

Та молча берет небольшую стопку, пересчитывает и отсчитав половину, вторую возвращает мне. Я растеряно беру сдачу и несколько раз моргаю.

– Зачем вы...

– Это слишком дорого, девочка, - на ее лице расплывается улыбка и в уголках глаз появляются морщинки.

– Но ведь оно красивое, - воспротивилась я, протянув обратно руку с деньгами. Женщина отодвигает мою ладонь.

– Это ты красивая, а платье тебе просто подошло. А так ты мне польстила, конечно, спасибо, - она не переставала улыбаться.

– Как-то неудобно, - замялась я, не зная куда девать эту сдачу.

– Если платье удобное, то остальное не имеет значения. Успокойся, девочка, - она прикоснулась к моей руке чуть ниже локтя.

– А чехол?
– робко спросила я.

Продавщица лишь хмыкнула:

– Платье не жмется, а если что - водой сбрызнуть и все. Могу дать пакетик. Дать?

Я слабо кивнула. Когда наряд соскользнул с руки в пакет, мой взгляд поднялся на лицо дамы.

– Спасибо вам большое.

– Не за что, это тебе спасибо.

– Я пойду тогда?
– что-то моя решительность вылетела в вентиляцию.

– Иди, - удивленно произнесла она.

Я направилась к выходу, изумленно прокручивая в голове ситуацию.

– Веселая будет ночь, - донеслось мне вслед, заставив обернуться.

– Что?
– я не сразу поняла, о чем идет речь.

– Свадьба.

– Ах, да, - как-то вылетело из головы.
– Подруга все-таки.

– Ну да, - кивнула женщина, улыбаясь своим мыслям, и в последний раз взглянув на меня, взялась за рисование.

Я секунду на нее смотрела, а после открыла дверь и вышла на улицу, где вовсю набирал обороты жаркий августовский день.

Платья калейдоскопом кружились перед моими глазами, пока я пыталась уснуть. Слишком много нарядов я увидела за последние два дня, и теперь все воспроизводилось в мозгу снова и снова, как заезженная видеокассета. Это почти как с картошкой (с первого взгляда логики никакой, но вы сейчас все поймете). Когда приходит сезон сбора урожая, я со своей семьей днями не вылезаю из огорода. То копаю, то выбираю корнеплоды, роясь в земле, которая в такую сухую погоду больше напоминает насыпи пыли. Кстати, сейчас как раз начался такой сезон, мои родители с нетерпением ждут возвращения любимой доченьки (а на самом деле лишней рабочей силы, родненькие эксплуататоры), а доченька, в свою очередь, не имеет никакого желания сидеть под жгучим солнцем на огороде с утра до вечера. Так вот, эта картошка так сильно приедается в мозгу за неделю сбора, что несколько дней после в любой момент, когда мои глаза закрываются, перед глазами стоит ОНА. А перед сном еще и руки дергаются, пытаясь выбрать овощи из кровати.

Я называю подобные "глюки" последствиями после стресса и перегрева, а мои мама и папа - моей бурной фантазией. Не знаю, что движет мое воображение сейчас - стресс или фантазия, но уснуть это мне не дает. А еще, время от времени в голове возникает лицо той женщины-швеи из ателье. Тонкие пальцы, парящие над бумагой, странное равнодушие к покупателям, ее улыбка и возвращенные обратно деньги. Возьми она все, я бы так не отреагировала. А по этой цене, в которую наряд мне обошелся, можно сказать, достался даром, после покупки остался странный осадок.

В итоге я была так растеряна, что забыла купить и босоножки, и украшения. Так и приехала обратно с одним пакетом и сумочкой под мышкой. Теперь платье расправлено на одном из железных стульев, и в темноте, в слабом уличном освещении, которое с трудом пробиралось на этот этаж, оно странно поблескивало. С одной стороны, я понимала, что подобная ткань по идее так и должна выглядеть без света, но с другой в моем лихорадочном мозгу возникали то мысли о колдовстве, то о потустороннем мире. Да и продавщица была более чем странной, так необычно на меня реагировала, словно к ней покупатели раньше никогда не заходили. А ее фраза о веселой ночке выглядела больше как предсказание, чем как предположение. Хотя, может это я как-то неправильно все восприняла?

В любом случае, завтра мне придется вернуться за остальными составляющими образа, а как я запомнила, обувь находилась во второй части помещения. Возможно, та женщина продавала и ее? Эх, нужно было спросить раньше! Как говориться, убила бы двух зайцев одним выстрелом.

Можно сказать, что день таки не прошел зря. Я купила себе прекрасное платье по смешной цене, подышала свежим (душным, горячим, вонючим) воздухом, доела блины и теперь со спокойной душой могу ложиться спать. Но сон пока не шел. Сегодня я не так сильно устала, как вчера, справилась со своими делами до обеда, а потом еще полдня провалялась на диване, переписываясь с невестой. Она жаловалась на ор в тетушкиной двушке, на то, как ей хочется бросить все и махнуть домой, на то, что Кирилл у нее такой идеальный - не за что зацепиться, на то, что на торте вместо лебедей будут лилии и на то, что на стульях в зале ресторана повесят розовые банты, а не сиреневые. Видимо, у нее начинался предсвадебный мандраж. Я, честное слово, как могла, пыталась ее успокоить и настроить на позитивный лад, но вот то, что происходило по другую сторону связи, превращало мои старания в кругленький ноль. По сообщениям Риты сало понятно, что на ее голове сидят и тетя, и мама, постоянно названивают родственники, которых не пригласили, и у самой невесты, на почве переживания, начались проблемы с желудком. Она молила меня помочь ей, и я пригласила ее завтра съездить за босоножками и бижутерией, пусть хоть проветрится.