Но что меня приятно удивило — в доме было полно разных животных. Во дворе ходило несколько породистых, «деликатных» собак, которые, встретив нас, «не произнесли ни звука». Видимо, по поведению хозяина поняли, что пришли друзья. Он что–то им тихо сказал, и они спокойно отошли в сторону.

А в доме то и дело шныряли под ногами какие–то мелкие зверушки, вроде ежиков, морских свинок. И М. Д. рассказывал нам об их разных проделках и смешных случаях. Это напомнило мне о моем детстве — у нас тоже постоянно жили всякие зверушки. И, наверное, тогда родилась у меня мысль — написать книгу для детей о моих давних любимцах, что я и сделала через несколько лет.

Каждое лето к нам обязательно кто–то приезжал погостить из Сибири. В первую очередь мои родители — посмотреть, как мы тут устроились. Были довольны. И город им тоже очень понравился.

Проездом в Москву побывал наш сибиряк (давно живет в Москве) Франц Таурин с рукописью своего нового, известного потом, романа «Каторжный завод». Я читала его в рукописи и даже немного поредактировала.

Навещали и друзья Е. К. Стюарт (Юрий Магалиф — режиссер театра, писатель; Юрий Сальников — детский писатель). Но сама она так и не собралась — из–за здоровья, она была старше Сережиной матери.

Не забывали нас и родственники.

В общем, все было хорошо, казалось, нельзя было и желать лучшего. Дети всегда на глазах — школа рядом. Сын учился очень хорошо, но дочке приходилось помогать.

Незаметно и счастливо пробежали еще три–четыре года. Сережа–младший кончил школу с хорошими и отличными оценками. С большим желанием готовился поступать в университет на биологический факультет.

И вдруг, как гром среди ясного неба, постановление Совета Министров: «Срочно начать готовить собственные кадры». В аулах не хватало учителей и других работников культуры. В столице без промедления начали открывать интернаты для учащихся 7–10-х классов с тем, чтобы они могли после окончания городской школы сразу поступать в университеты, в институты. Следующий параграф гласил, что выпускники этого года из сельской местности принимаются в университет вне конкурса.

Со вступительных экзаменов сын приходил расстроенный: русским абитуриентам бессовестно занижали оценки, а выпускникам из аулов — наоборот, завышали на два–три балла, даже если те почти ничего не могли ответить. Сын не прошел по конкурсу, вернулся подавленный, оскорбленный. Тихо сказал:

— Больше я тут поступать не буду. Поеду в Россию. Надо найти подходящий университет в не очень далеком от Алма — Аты городе.

А через месяц — новое постановление, в форме призыва: «Работники культуры, интеллигенция, кто может — все на периферию!..» И дальше очень заманчивые обещания и льготы: сразу же обеспечиваются новой квартирой, работой и прочим.

Это была предтеча нашей будущей перестройки.

Мы находились не просто в волнении, мы были потрясены. Вот тебе и мечта — чтобы дети не уезжали из родного дома, а учились бы в своем городе. И сыну так не хотелось куда–то ехать, снова сдавать вступительные экзамены. И не было в России такого близкого от Алма — Аты города. А самый западный город Казахстана — Уральск — находился очень далеко от столицы. Но ближний, уже к Уральску, был расположен на Волге в Саратове. Там — известный, старинный университет, в котором учился Чернышевский.

Так что, навсегда оставить Алма — Ату и уехать в Уральск или Саратов?.. Но ведь я сама еще не закончила КазГУ, вспомнила я о себе. Проучилась три года, осталось еще три, и уезжать из Казахстана пока нельзя. Значит, остается Уральск.

Решили с Сережей поехать к М. Д. Звереву, посоветоваться насчет Уральска. Он досконально знал все уголки Казахстана. М. Д. рассказал об Уральске много хорошего. Можно сказать — нахвалил. И если мы переедем, — просил писать ему. Потом мы несколько лет переписывались, уехав уже в Россию. Он давал рекомендацию нашему сыну (после окончания Саратовского университета) для работы в Приокском заповеднике.

Но все–таки Сергей взял в редакции командировку, чтобы самому посмотреть этот город.

Вернулся, рассказал:

— Городок неплохой, стоит прямо на реке Урал. Довольно зеленый, много магазинов, хороший базар. Есть пединститут, драмтеатр, кинотеатр, два музея. А в Урале много всякой рыбы, даже осетровых.

Сережа–младший оживился:

— О, это хорошо! Приедем — будем рыбачить!..

Я покачала головой — все, они уже готовы.

А ехать все же пришлось.

Пишет уже внучка Галины Федоровны и Сергея Павловича — Майя Моси- яш-Хамитова. Вполне взрослая — пять лет назад окончила юридический факультет Белорусского государственного университета.

Теперь о бабушке Галине Федоровне. После похорон деда, Сергея Павловича, у нее стало падать зрение, но она продолжала писать начатые еще при нем «Воспоминания». Так ей было легче пережить утрату.

До декабря 2009 года она написала 15 глав воспоминаний. У нее до сих пор очень хорошая память. Но с декабря начало резко ухудшаться зрение, и с января она уже не могла писать — не различала строчки и написанное, совсем уже не могла читать. Ей осталось дописать главы три, и с этого момента она диктует и рассказывает Воспоминания нам, своим внучкам.