– Я же тоже буду в спортивном зале, в первом ряду, – Аня ткнула острым локотком в близкий, беззащитный живот.

– Правильно. Ты возьмешь на себя всю организационную часть. Рекламу, сбор денег, аренду, печати, грамоты, свидетельства, регистрации…

– А ты будешь заниматься только творчеством? – ревниво спросила Аня.

– Да, – мечтательно проговорил Корнилов. – С утра буду ловить преступников, а поздно вечером и в выходные – хороших людей… Мне, кажется, лет девять было, когда я пришел в зал дзюдо. Сначала мы занимались в спортивных костюмах, а потом тренер объявил, что надо сдавать деньги на кимоно. Мама работала медсестрой. Все сдали, а я – нет. Но заказ что-то задерживался, и я пока был, как и все. Потом кимоно привезли, и на следующую тренировку все пришли, как настоящие дзюдоисты. Тренер учил их повязывать пояс, складывать куртку и штаны. Мама укоротила и перешила мне свой белый халат медсестры. На следующее занятие я вошел в зал в тренировочных штанишках и укороченном белом халатике. Весь зал затрясся от смеха, как во время одновременной отработки страховки. Знаешь, как меня прозвали?

– Доктором… Пилюлькиным? – спросила Аня.

– Как ты догадалась? – удивился Михаил.

– А я была там, рядом с тобой. Тебе только казалось, что ты один…

– Вы плачете, Анютины Глазки? Не плачьте, эта история кончается хорошо. Вернее, она еще не кончается… Когда мы боролись, мой халатик рвался от малейшего рывка. У нас были хорошие ребята, а были и негодяйчики. Вот эти старались специально порвать мне халат.

А потом было первенство нашего ДСО. Моего тренера звали Александр Измайлович. Он принес мне перед соревнованиями свое старенькое кимоно, подвернутое для меня, и сказал: «Они выделили тебя из всех, чтобы смеяться над тобой, как над самым худшим. Сейчас у тебя есть возможность доказать обратное».

Я занял первое место – единственный из нашей секции. Постирал и выгладил кимоно, принес на следующую тренировку. «Потом отдашь», – сказал мне тренер. Я несколько раз приносил ему чистое, отглаженное кимоно, вернее, дзюдо-ги, а он говорил «потом»… Это кимоно у меня до сих пор лежит. Где сейчас мой первый тренер? На пенсии, наверное?

– А ты найди его, – предложила Аня, – и подари ему кимоно, только новое, и черный пояс, который тебе вручили японцы.

– Вот этого я делать не буду.

– Почему? – удивилась Аня. – Это так красиво, ритуально!

– Именно поэтому не буду. Не такой мужик Александр Измайлович. За такие красивости он, чего доброго, и по шее даст. И правильно… Доктор Пилюлькин. Я и представить себе не мог, что когда-то у Пилюлькина будет второй дан, черный пояс, полученные не за деньги, не у чиновника от спорта, а в Японии, от патриарха школы.

– Он тебя приметил и благословил?

– Да, благословил. Не смейся. Между прочим, он обещал мне на следующий год выслать приглашение на семинар. А я еще посмотрю, кого из учеников взять с собой.

К тому же, у школы есть филиал в Германии, куда я тоже могу приехать, как свой, родной человек.

– Я с тобой дружу, – сказала Аня, пододвигаясь еще ближе, хотя ближе было некуда. —

А я сегодня ходила насчет работы в одну… в одно издательство. Меня, правда, Оля Москаленко к себе зовет в оптовую торговлю, но мне к ней не очень хочется. Я ее очень люблю и знаю, что она для меня все сделает. Но работать под ее началом – это как учиться в классе, где твоя мать – классный руководитель, или старшая сестра – завуч. Я уж лучше сама попробую.

– А может, тебе в науку пойти?

– В какую науку?

– Поступишь в аспирантуру, напишешь диссертацию, защитишься… Ты же мечтала писать диплом по этому… «Суров ты был, ты в молодые годы умел рассудку страсти подчинять…»

– Серенький Медвежонок! Ты опять все перепутал, – расхохоталась Аня, не замечая, что Корнилов заговорщицки подмигнул кому-то невидимому. – «Любви, надежды, тихой славы, недолго нежил нас обман…» Чаадаев Петр Яковлевич. Запомни, Медвежонок. Предлагаю сделку. Ты обучаешь меня дзю-дзюцу, а я тебя просвещаю, сею в тебе разумное, доброе, вечное.

Пальцы Ани застучали, как зернышки, по черепу Михаила.

– «Любви, надежды, тихой славы недолго нежил нас обман», – проговорил Михаил.

В этот вечер к квартире Корниловых, пока они так мило беседовали, кто-то словно проложил незарастающую народную тропу. Сначала в дверь позвонили люди с какими-то подписными листами в руках. Потом соседка по лестничной площадке «побеспокоила». Она рассказала, что прошлой ночью в соседнем подъезде срезали все электросчетчики. Этой ночью ожидается то же самое и на их лестнице. Соседка собиралась сидеть всю ночь с включенным светом, чтобы застукать преступников. Затем позвонил соседский ребенок, очень хороший рассудительный мальчик, который уходил погулять, но боялся потерять ключи. Корниловы не успели положить под зеркало ключи с брелком в виде показывающей язык глумливой рожицы, как пришла его мама.

Следующий звонок в дверь был встречен стоном обоих супругов.

– Держи меня, Корнилов, а то я сейчас под статью пойду! – закричала Аня, выскакивая в коридор.

– Нет, это ты меня держи…

Так, стиснув друг друга в объятьях, они открыли дверь молодому человеку, лицом и одеждой похожему на проповедника.

– Здравствуйте. Анна Алексеевна Корнилова здесь проживает? – спросил он, не улыбаясь, а принимая улыбку, как культурист позу, то есть строя ее из специально тренированных для этого мышц лица. – Меня зовут Денис Зайцев. Агент недвижимости из агентства недвижимости «Львиный мостик».