Шрифт:
— Ты не устал от путешествия и тяжелой поездки сюда?
— Меня хорошо накормили, и я отдохнул. Но будь все иначе, сама возможность восславить бога придает мне сил.
Как я завидовала ему в этой его уверенности и преданности пусть даже безымянному богу!
— Тогда играй и пой для меня, — сказала я, откидываясь на подушки.
— На общем языке или на языке моего народа? — спросил он.
— На твоем собственном.
Он низко поклонился и начал играть, а когда запел, его голос наполнился прекрасной и светлой печалью. Я закрыла глаза и впитывала его песню, как масло.
Он играл, пока первые лучи рассвета не превратились в утро, пел песню за песней на своем странном языке, пока я не заснула наконец, убаюканная повторяющимися «й-а», длинными гласными, смягченными у нёба языком.
В то утро мне снились загадки. О царях далеких стран, что одновременно приказывали и льстили, о тронах, которые нужно было оставить, чтобы усилить.
О безликих богах с непроизносимыми именами.
Впервые за много лет я засыпала, уверенная в своем пути.
Впервые за много лет я с надеждой смотрела в будущее.
Но я знала, что мне придется превзойти свое собственное хитроумие прошлых лет и сделать такое, в сравнении с чем померкнут любые интриги.
Глава пятнадцатая
В ту зиму торговец, водивший караван в год отдыха Тамрина, усталый человек из племени авсан, Шараха, прибыл во дворец по моему велению. Обычно он не отправлялся так далеко, не доезжал до Израиля, останавливаясь в оазисе Тема, южнее Эдома.
— Я посылаю отряд из пятидесяти вооруженных людей для охраны твоего каравана, — сказала я. — Но когда доберешься до Темы, ты должен послать двадцать человек отряда ко двору израильского царя и должен дождаться их возвращения, чтобы они охраняли тебя во время обратной дороги на юг.
Капитану когорты я доверила золотой кувшин для умывания, специально заказанный мной: две головы горных козлов смотрели с него в разные стороны, грациозные рога закручивались назад, формируя две ручки.
Под одной головой была гравировка «Бесстрашная». Под другой — «Безрассудная». Рот «безрассудной» головы я запечатала воском, в рот второй вложила свиток, в котором написала только это:
Твои вопросы явились зеркалом, ведь только тот, кто задает их. самому себе, станет расспрашивать о таком другого.
Бесстрашна я или безрассудна? Это два горлышка одного сосуда. Наливая из одного, ты лишаешь влаги другое.
Мое посольство выступит с моим царским торговцем через год от этого времени. Они плачут, покидая рай. Но раз уж ты не можешь выйти в мир, я отправляю Сабу к тебе. В тот день солнце взойдет на юге.
Кто я? Я девочка, которую мальчишка дергает за косы, пытаясь добиться ее внимания. Внимание привлечено. Но как же поступит девочка?
Меня зовут Загадка. Мои вопросы многочисленны, как песок.
Я рано проснулась, чтобы успеть закончить все дела при дворе. Я встретилась с советом, а через час с Вахабилом, который останется править моим царством во время моего отсутствия.
Шара мгновенно заметила во мне перемену.
— Как ты изменилась! — воскликнула она, взяв в ладони мое лицо. — Цвет твоих щек совсем как рубины твоих украшений!
Если и так, то это было заразно; подруга моего детства, которая плакала от страха, когда я поведала ей свой план, а затем снова плакала, когда я сказала, что заберу ее с собой, теперь казалась мне человеком, проснувшимся после долгого сна. Ее шаги стали легче, движения быстрее.
Дважды я слышала, как она поет в моей комнате, выкладывая свертки ткани, которые доставала из сундуков.
За один только этот звук я готова была отправиться пешком до самого края земли.
Той весной, когда прекратились дожди, я послала за Таирином. Он был непривычно тих, а в его глазах поселилась печаль.
— Обещаю тебе, что царь обязательно примет тебя, когда ты опять войдешь в его город, — сказала я. — Об этом приходе будут слагать легенды, передавая из поколения в поколение.
Но пока что тебе предстоит начать множество приготовлений. Ты будешь везти с собой больше сокровищ, понадобится больше верблюдов. К тому же сопровождать тебя будет множество вооруженных людей.
Он внимательно посмотрел на меня тогда, и широкий изогнутый лук его верхней губы стал шире.
— Это будет ответом на новый порт их царя?
Я кивнула.
— Мы начнем с ним переговоры и убедим его таким количеством даров, что он не сможет отказать нам ни в чем из того, что мы пожелаем.
— Так ты отправишь к нему свое посольство? — Его лицо начало на глазах наполняться новой жизнью.
— Я поставила тебя в крайне сложное положение, отправляя к чужому царю. В этот раз все будет иначе. Я поеду с тобой.
От этих слов он тут же мертвенно побледнел.
— Моя царица…
— Ты ведь наверняка долго думал о том, что означают те корабли — не только для Сабы, но и для твоих собственных караванов.
Он кивнул, и я заметила новые морщинки вокруг его глаз.
— О да. Мой отец никогда не заламывал руки так часто и сильно. — Он горько хохотнул. — Да и я, если уж на то пошло, никогда раньше такого не делал.