— Ты когда-либо принимала мужчину в свое тело, маленькая мышка?

Девушка начала что-то бессвязно лепетать, а ее лицо мгновенно покраснело.

— Итак, ты — девственница.

Его маленькая мышка, выпрямила спину, дерзко глядя на него:

— И намерена остаться ею до дня моей свадьбы.

Уголок его губ приподнялся в ответ на прозвучавший вызов:

— Едва ли ты сможешь остановить меня, если я решу взять тебя.

И она все еще не показывала ему своего страха, встречая его насмешку с необоснованным мужеством:

— Нельзя получить удовлетворение, украв чью-либо собственность, милорд. Истинная ценность только в заработанном своим трудом или отданном вам владельцем по доброй воле.

Ее смелые слова привели Керригана в замешательство, заставив задуматься:

— Я ничего не знаю о подарках.

— Тогда вам должно быть стыдно. Возможно, если бы вы соизволили попросить вместо того, чтобы отнимать, то узнали бы о них.

Она была проворной маленькой мышкой. Удивительно умной, учитывая обстоятельства, и он обнаружил, что заинтригован ее доводами.

— Отдала бы ты мне свою девственность, если бы я попросил об этом?

— Нет!

— Тогда какой же смысл просить, если единственный шанс получить что-то — просто взять?

Ее зеленые глаза потемнели и девушка смело ответила ему.

— Ну так берите ее, если должны. Но знайте, что поступив так, вы возьмете то единственное, что у меня на самом деле есть и что я могу отдать. Надеюсь, вам доставит огромное удовольствие забрать у меня последнее, — она приподняла подбородок, словно готовясь к удару с его стороны.

Возьми ее.

Голос в его голове требовал подчинения, и, как правило, Керриган следовал этим приказам, не смотря на последствия, и все же сейчас он не мог поддаться желанию поступить так же. Необыкновенный огонь, горевший в ее зеленых глазах, прожигал насквозь холод внутри него.

Он осознал, что это было чувство ее собственного достоинства.

И вспомнил время, когда и у него оно тоже было. Но те дни давно прошли. Его достоинство, как и человечность, были содраны слой за слоем, пока от него не осталась одна пустая оболочка, наполненная злобой.

Прежде чем он успел хорошенько подумать, его рука поднялась и коснулась ее мягкой, нежной щеки. Кожа девушки была теплой и гладкой. Сладкой.

Он опустил взгляд на ее небольшую грудь, которая вряд ли могла заполнить его ладони, затем еще ниже, чтобы рассмотреть остальные части тела. Она была слишком худой, и нуждалась в еде и уходе. Он мог свернуть ей шею всего лишь подумав об этом.

Даже если она попытается бороться с ним, у нее не будет для этого сил. И все-таки девушка вызывала у него невероятное любопытство.

— Как тебя зовут, девчушка?

Слегка поколебавшись, она ответила:

— Сирен.

Сирен. На его языке это обозначало "звезда".

— И что бы ты дала мне Сирен, чтобы сохранить свою девственность?

— Я не понимаю.

Он убрал руку от ее лица и посмотрел на нее с любопытством, наблюдая как девушка задрожала от его близости.

— Ты говоришь о ценном подарке. Покажи мне хоть один, который будет более особенным, чем то наслаждение, которое я смогу получить, взяв твое тело, и я утолю свое желание с другой.

Она обвела взглядом комнату, словно разыскивая что-нибудь, что можно подарить ему. Глаза девушки расширились, когда она увидела оставленную на кровати красную ткань.

— Все, что у меня есть, — эта алая ткань.

— Мне не нужна ткань, — усмехнулся он в ответ.

Он увидел панику на ее лице, и впервые не почувствовал удовлетворения от того, что стал этому причиной.

— У меня больше ничего нет, — сказала она.

— Тогда подари мне поцелуй.

Ее глаза расширились, словно он шокировал ее.

— Поцелуй?

— Да, — ответил он, наслаждаясь этой странной игрой в дразнилки без какого-либо злого умысла. — Позволь мне увидеть преимущество того, что отдано по своей воле, а не взято силой. Поцелуй меня, Сирен, и позволь мне судить о ценности твоего подарка.

Сирен, услышав эти слова, сглотнула и замерла, но все же они ее заинтриговали. Было что-то в этом рыцаре, что влекло ее, даже при том, что он пугал ее до смерти.

Почему же он согласен довольствоваться одним поцелуем?