— Вы предполагаете, что нам предстоит отступать? — поинтересовался Каннингем.

— Имея дело с русскими, нужно быть готовым ко всему. Маршал Рокоссовский блестяще доказал это фельдмаршалу Александэру и Монтгомери.

— А, что написать в телеграмме премьеру Черчиллю? — спросил Тибс.

— Напишите, что идут приграничные бои и ситуация ещё до конца не ясна — кратко сказал Скоби и закрыл совещание.

Совсем в ином ключе шел разговор между Малиновским и Захаровым.

— В целом не обманули нас греческие товарищи относительно линии Метаксаса. Быстро её Петрушевский проскочил, быстро и главное очень кстати. Теперь Манагаров точно справиться с противником- начальник штаба удовлетворенно постукивал карандашом по лежавшей на столе карте.

— Ты верно сказал, Матвей Захарович, в целом. Уж слишком это расплывчатое понятие. Им и похвалить можно в случаи успеха и оправдать, в случаи неудачи. А вот задержись мы ещё на сутки и тогда неизвестно что было бы — маршал Малиновский не был склонен полностью доверять данным греческого подполья и предпочитал действовать самостоятельно. Связь с греческими коммунистами только-только установилась.

— Так ведь не задержались, Родион Яковлевич, в самый раз ударили. Теперь можно перенацелить 9-ю гвардейскую генерала Глаголева в помощь Кравченко и до Афин за считанные дни докатим.

— Значит до Афин? — хитро усмехнулся маршал.

— Ну, да. Согласно директивы Ставки они наша главная цель. Разве не так? — удивился Захаров.

— Так то оно так, но не совсем. У нас произошли некоторые изменения в планах. Полчаса назад говорил с Антоновым по ВЧ. По данным разведки турки серьезно усилили свою фракийскую группировку и Ставка просит помочь болгарским товарищам.

— Всё-таки проливы. Я так и знал! Жертвуем стратегией ради политики, а ведь удар армии Глаголева под Монастиром полностью бы разрешил все наши проблемы — недовольно воскликнул Захаров, вложивший массу сил и энергии в подготовку и реализацию Балканской операции.

— Успокойся, Матвей Захарович — успокоил маршал начштаба. — Ставка не ограничивает наши действия на греческом направлении, а лишь уточняет задачи армии Глаголева для её лучшего использования. Более того, в случаи необходимости, Ставка разрешает привлечь часть сил 9-й гвардейской на афинском направлении.

— В таком случаи прошу незамедлительно передать 64 артиллерийский гаубичный полк Селиванова генералу Кравченко. С его помощью Георгию Николаевичу будет сподручнее преодолевать последнюю линию вражеской обороны на пути к Афинам.

— Но у Кравченко есть специально приданный полк 152 мм гаубиц — не согласился Малиновский, но Захаров твердо стоял на своем.

— 64-у полку в восточной Фракии делать нечего и потом, мы только временно изымаем его у Глаголева, согласно разрешению Ставки. Прорвем Алиакмон и верном, честное партийное, Родион Яковлевич — горячо заверил командующего Захаров.

— Учти, под твою личную ответственность. Под личную. Все ясно — маршалу очень не хотелось связываться с Резервом Главного Командования. В случае его гибели или неэффективного использования, темное пятно ложилось на его репутацию и послужной список.

— Где, собираетесь использовать его? Только не говори, что ещё это не решил. Раз заикнулся то уже решил, я тебя знаю.

— Вот здесь, в районе Макрони. Один хороший удар и путь вдоль побережья полностью свободен — Захаров уверенно ткнул карандашом в карту.

— Хорошо — согласился Малиновский, — а что с британской группировкой у Александропулюса?

— Думаю, что раскатаем в течение нескольких дней.

— Несколько дней меня не устраивает. Мне нужен результат через три дня — отрезал маршал и начштаба не посмел ему перечить. Целых три дня в наступательной операции, очень большой срок.

Мощные кувалды гаубиц обрушились на британские позиции вечером шестнадцатого сентября. Именно тогда, издёрганные и измученные непрерывными перебросками, артиллеристы полковника Переверткина прибыли к месту своего нового расположения Орудия ещё только устанавливали, а посланный вперед в качестве корректировщика огня, старший лейтенант Милонов, уже вышел на связь с докладом. Укрывшись в кустарнике на одном из пригорков, он давал свою оценку укреплениям врага.

— Ничего особенного, товарищ пятнадцатый. Самые простые бетонные доты, даже не «миллионики». Мы такие во время финской на раз два раскалывали — с некоторой ноткой разочарования докладывал по рации офицер. После осмотра фортов Метаксаса он ожидал увидеть закованного в сталь и бетон монстра.

— Ты посмотри повнимательнее, вдруг это не все или у этих бункеров свои особенности имеются — настаивал полковник, но Милонов был непреклонен.

— Да тут почти все как у нашего Коростянского УРа. Те же прикрытия, надолбы и эскарпы, ничего особенного не видно. После шестого, ну в крайнем случаи седьмого прямого попадания нашими «гарбузами», можно будет снимать их боевого довольствия у англичан — уверенно заявил старший лейтенант.

— Так уж и с шестого — для острастки усомнился комполка, хотя от слов офицера, у него разлилась радость на сердце. Пробить вражескую оборону до прибытия орудий 64-го полка было для полковника делом чести. Введенное Сталиным офицерство вместо командирства, порождало среди советских военных здоровую конкуренцию.