— Ориентируйтесь на это число, но возможно Ставка постарается сместить сроки.

— Кто бы сомневался — сварливо буркнул генерал, собирая со стола свои бумаги. Он как никто другой знал эту вредную привычку Москвы, но на этот раз все обошлось. Наступление началось двадцать первого сентября, а точнее сказать девятнадцатого. Именно в этот день советские войска начали бурную имитацию начала наступления в районе Тимбурга.

Очень легко расписать на бумаге движение полков и дивизий, их цели и задачи и чертовски трудно реализовать все это на практике, не споткнувшись о кочку и не свалившись в овраг. Долго, целых три года страдал советский генералитет этой болезнью, платя жизнями солдат за свое прозрение. Ещё один год ушел на оттачивание мастерства, которое затем позволяло Красной Армии громить любого противника.

Как хорошо иметь толковых и инициативных командиров дивизий, полков, рот и батальонов, которые способны самостоятельно выполнять полученные сверху директивы, подгоняя и подправляя с учетом обстановки на местах.

Именно это маршал Рокоссовский всегда требовал от своих подчиненных, где бы не служил и не воевал. Он мудро поддерживал разумную инициативу подчиненных, но при этом не забывал и контролировать. Предпочитая один раз увидеть все на месте своими глазами, чем сто раз прочитать всевозможные рапорты и доклады.

Прозорливая политика маршала дала прекрасные плоды. Получив приказ об имитации наступления, кроме направления Тимбурга, командиры предложили провести ложное наступление и в районе Неймегена.

Командир стоявшей там дивизии генерал Перегудов, предполагая возможное наступление на своем участке, самостоятельно провел доскональную разведку обороны противника. Выслушав доводы и аргументы комдива, маршал согласился с его предложением, сочтя его полностью подготовленным.

С учетом сложившихся реалий, первыми загрохотали под Тимбургом, а через день и под стенами Неймегена. Грохотали так достоверно и убедительно, что генерал Крафтон моментально в это поверил, решив, что «маршал кинжал» начал наносить свой излюбленный двойной удар. И когда ему донесли, что русские начали прорыв британской обороны в районе Зюндерта, генерал принял эти действия за отвлекающий маневр.

— Рокоссовский наступает на Розендаль? Чушь и ерунда! Какая ему выгода от прорыва фронта на этом направлении? Спрямление углов? Однозначно нет. К тому же после недавних дождей там такая грязь, что русская бронетехника вряд ли рискнет наступать по местным грунтовым дорогам. Хэммонд, — обратился генерал к своему начальнику оперативного отдела, — наша разведка заметила сосредоточение русских танков в этом районе?

— Нет, сэр. Только небольшую ротацию пехоты и артиллерии. Что касается дорог то вы все верно сказали. Мой помощник майор Пикет, позавчера был в этом районе с инспекционной поездкой. Его автомобиль серьезно увяз в грязи на дороге, что его пришлось вытаскивать при помощи грузовика.

— Все ясно. Маршал Рокоссовский пытается ввести нас в заблуждение и некоторые легкомысленные головы верят этому. Впрочем, для полного успокоения, распорядитесь перебросить противотанковую артиллерию к Рукпхен. Даже если русские рискнут применить здесь свои танки, дальше Рукпхен они не пройдут. Там отличная позиция для отражения атаки увязших в грязи танков — приказал генерал и был совершенно прав.

Совершив прорыв британской обороны и направиться в рейд по её тылам, было невозможно миновать Рукпхен. Он стоял на пересечении важных дорог, подпертый с двух сторон зеленой лесной стеной. Поэтому сюда были переброшены две батареи полевых пятидесяти фунтовок, способных серьезно осложнить жизнь любым танкам рискнувшим наступать по густой и жирной голландской грязи.

Однако господин генерал ошибся, причем не один раз. Именно Розендаль был направлением главного удара советского полководца и несмотря на выпавшие осадки, голландские дороги оказались вполне пригодными для Т-70 и СУ-76. Благодаря своему весу и широким гусеницам они проходили там, где средние и тяжелые танки основательно вязли.

После того как оборона врага была успешно прорвана и кавдивизия полковника Петренко устремилась к Харингвлитскому мосту, приданные ей танковые батальоны уверенно шли вперед. Дружно перемалывая комья грязи, они ни на шаг не отставали от идущих в авангарде эскадронов.

Так случилось, что переброска британских противотанковых батарей осталась незамеченной советскими летчиками. На войне всегда есть возможность что-то недоглядеть и недосмотреть и за это что-то приходится платить по самой дорогой цене.

Притаившиеся в густом подлеске по обе стороны от дороги английские канониры с огромным нетерпением, ждали возможности ударить из всех орудий по советским танкам. Хоть с большим опозданием, но расквитаться с противником за позор прошедшего лета.

Стоя вблизи орудий, командиры огневых расчетов то и дело подносили к глазам полевые бинокли надеясь первыми заметить приближение врага или услышать привычный гул танков. Однако их ждало сильное разочарование. Впереди колонны, шел головной эскадрон конной разведки усиленный двумя броневиками.

Для притаившихся в лесу англичан было выгоднее пропустить разведку вперед, чтобы потом уничтожить главные силы колонны. Вжавшись в землю и затаив дыхание они ждали прохода разведчиков. Если бы головная застава состояла из одних броневиков, возможно, что замысел врага и удался, но были ещё и кавалеристы, которые и обнаружили присутствие врага.

Вспыхнула яростная и скоротечная схватка. От мощного бронебойного залпа батареи броневики разведки моментально превратились в два ярких факела, но вот с кавалеристами взводам охраны пришлось серьезно повозиться.