Рапунцель сосчитала бабки и положила их в круг.

— Четырнадцать, — объявила она и засмеялась, когда толпа зааплодировала.

— Мне не нравится, что ты меня дразнишь, — прошипела Кармелла.

— Дразню? — удивилась Рапунцель. — А что я такого сказала?

Кармелла прикусила язык. Она оглядела толпу внизу. А затем с силой высоко подбросила биток и сгребла бабки в ладонь. Биток упал, и она вслух пересчитала их, выкладывая в круг.

— Четырнадцать, — вымолвила она.

Толпа взревела, и черты лица Кармеллы смягчились в щедрой улыбке.

— Итак, — подытожила она. — Если ты промахнешься, а я нет, то я выиграю. Если мы обе промахнемся, то перейдем к другой разновидности игры: «вверх», «вниз», «дважды вверх», «дважды вниз» и так далее.

Рапунцель все поняла.

— А если ты промахнешься, а я нет? — уточнила она.

Зрители внизу зашептались.

Кармелла натянуто улыбнулась.

— Тогда ты победишь, — сказала она. — Приступай.

Рапунцель вытянула руку и с силой подбросила биток вверх: здесь не было крыши, так что она могла сделать это так высоко, как требовалось. Биток воспарил в воздухе, и Рапунцель подхватила целую горсть бабок. Она взвесила их в руке — слишком много. И выкинула одну в круг, прежде чем биток коснулся земли.

Рапунцель разжала ладонь и пересчитала бабки.

— Пятнадцать, — проговорила она, со звяканьем кладя последнюю.

Толпа взорвалась. Кармелла зарычала сквозь зубы. Обозрев ликующую толпу, Рапунцель отыскала Джека, вновь наконец возникшего рядом с платформой. Когда их глаза встретились, его взгляд согрел Рапунцель. Он немного походил на тот, каким порой на нее смотрела Ведьма.

У Рапунцель вдруг екнуло сердце. Она почти не вспоминала о Ведьме с самого прибытия в Изобилию. Хотела бы она, чтобы Ведьма видела ее сейчас, сражающуюся против чемпиона. Ведьма бы так ею гордилась.

Кармелла подождала, пока толпа успокоится. И только когда все внимание вновь целиком оказалось приковано к ней, порывисто бросила биток. Тот пулей устремился ввысь, и она сгребла свои бабки. Открыла ладонь, взглянула на них, сосчитала про себя, уронила одну бабку, покачала головой и подобрала ее снова…

Биток упал. Сжав кулак, Кармелла метнула взгляд на Рапунцель. Не разжимая кулака, она один за другим отсчитывала бабки.

Рапунцель затаила дыхание. Выложив тринадцатую бабку, Кармелла на мгновение крепко стиснула кулак, а затем медленно разжала пальцы.

На ладони у нее осталась одна-единственная бабка.

Изумительное чувство, похожее на бурлящее жидкое тепло, растеклось из груди Рапунцель, заполняя ее тело и голову. Она победила!

Кармелла уронила последнюю бабку в круг.

— Четырнадцать, — закончила она упавшим голосом.

— Победила новая претендентка! — возвестил рефери.

— Поприветствуйте нового Чемпиона!! — вскричал правитель Калабаса.

Весь парк разразился неистовыми сумасшедшими воплями, а Рапунцель собирала свои бабки, улыбаясь так широко, что, думала, щеки треснут. Она решила, что радостные крестьяне не так уж и плохи.

Рапунцель приметила, как один из сыновей Калабасы собирает с братьев серебряные монеты, а затем увидела Джека, который, вскинув кулаки, орал до хрипоты. Она восторженно засмеялась.

— Проиграть в общих комбинациях, — бормотала Кармелла, уставившись в круг, ее голос прозвучал еле слышно из-за рева толпы. Она подняла глаза на Рапунцель. — Откуда ты? Где ты научилась играть?

— В своей башне, — ответила Рапунцель, которая все еще не могла перестать улыбаться.

— И где же это?

— В Красноземье.

Кармелла широко раскрыла глаза и вскочила на ноги.

— Постойте! — крикнула она, и вся толпа обернулась к ней. Она указала на Рапунцель. — Претендентка не из Желтой страны, она из башни в Красноземье! — Ее голос звучал торжествующе. — Соревнование недействительно!

Толпа оказалось переменчивой. Свист и аплодисменты сменились неодобрительными возгласами и улюлюканьем; люди кричали «Обманщица!» и «Горбунья!» и кидали на платформу всякую всячину. В Рапунцель полетели яйца, помидоры и даже рыба — платье запачкалось, защипало в глазах. Радость победы испарилась, и Рапунцель закрыла голову руками.

— Прекратить!! — закричал Калабаса.

Последнее яйцо шмякнулось на деревянные ступени. Толпа затихла.

Калабаса подался вперед на своем троне и взглянул поверх толпы на Рапунцель.

— Это правда? — спросил он. Его голос больше не был рокочущим. Он прозвучал робко. — Ты из… — Он заколебался. — Из башни в Красноземье?

— Да, — подтвердила Рапунцель. — А что?

Глаза Калабасы сверкнули.

— Сделка, — промолвил он.

Все присутствующие замолчали. Дочь Калабасы была мрачна, а сыновья смотрели, разинув рты. Все взоры устремились к Рапунцель.