Второй башмачник. Как знать, любезный, как знать. Тринадцатый век, новые вкусы, тут надо улавливать, не то раз — и остался за бортом.

Первый башмачник. Кто шьет хорошо, за бортом не останется.

Второй башмачник. Современность — понятие сложное, милый, очень сложное. Тринадцатый век. Век формы.

Первый башмачник. Значит — форма ради формы? Красота ради красоты? Выделываешь туфли для мирных спален? Измышляешь моды, понятные только для посвященных?

Второй башмачник. Сказать, почему у тебя не ладится дело? Потому что ты мне завидуешь. А от зависти дрожат руки.

Он хотел скрыться в своей мастерской, но не успел закрыть ставень, как первый башмачник запустил в него колодкой. Тогда он запустил колодкой в ответ. Прикрываясь ставнями как щитами, они стали швыряться колодками.

Из трактира тем временем вышел опохмелившийся простолюдин.

— Нельзя ли потише?

Башмачники скрылись в своих мастерских.

Жмурясь на солнце, посмотрел на дорогу.

Второй простолюдин. Опять кто-то скачет в замок. Да это благородный рыцарь Антонио, которому сломал шейный позвонок дон Дьего.

Первый простолюдин(тоже вгляделся). Проснись! Это благородный одноглазый рыцарь Фуонторес, который так удачно швырнул на землю Фернан де Альфонсо, но потом повредил себе поясницу в поединке с одноухим доном Манрике.

Второй простолюдин. Всегда споришь со мной. Когда-нибудь я поверну тебе в обратную сторону и другую ногу, и ты не найдешь дорогу в трактир.

Первый простолюдин. Берегись, парень, как бы я не подправил тебе вторую руку, будешь крестить свой затылок!

Неторопливо, как бы прогуливаясь, на площадь вышел окоченевший от утреннего холода шут. Он одет просто, на шее кольцо с бубенчиком. Поклонившись, он счел необходимым объяснить свое присутствие в городе:

— Потешное недоразумение: герцог срочно вызывает меня к себе. А страже забыл сообщить. И вот хожу у моря, жду погоды. Говорю иносказательно. Правая рука не знает, что делает левая. Вольный перевод латинской пословицы, применяя ее к себе…

Распахнулись ставни окна под красным фонарем, и миловидная женщина, потянувшись, облокотилась на подоконник. Раскрылось другое окно под красным фонарем, и более полная, но тоже миловидная женщина облокотилась на подоконник.

В остальных окнах возникли жены и увели мужей от соблазна.

Первая миловидная. Говорят, ты понизила таксу?

Вторая. Кто это тебе сказал?

Первая. Те, которых не смущает дороговизна.

Вторая. Не обольщайся, они идут к тебе потому, что ты принимаешь без очереди инвалидов и школьников. А у меня живая очередь.

Первая(мелодично рассмеялась). Очередь? Что-то не видно. Наверное, ты имеешь в виду очередь бесплотных душ, которые погибли в твоем логове?

Вторая. Злишься много, оттого такая тощая.

Первая. Что же! У меня седьмое место в герцогстве по тонкости талии.

Вторая. Шестое место по объему бюста, это существенней.

Первая. Зачем тебе такой объем? Мучного меньше надо есть.

Вторая. На юге есть местность — забыла название, где общепризнанно, что красота — это полнота.

Первая. Вот и отправлялась бы в эту местность.

Вторая. После того, как ты отправишься на тот свет!

— Идет, идет! — оповестил кто-то.

Миловидные женщины, расправляя шали, несколько открыли себя взорам.

В маленьком городе развлечения редки.

— Где, где?

— Огородами, огородами!

А Петруччо между тем уже протискивался в заборную щель. Он поклонился людям.

Те, в некотором замешательстве, поклонились в ответ.