— Может, вы любите приключения, только не желаете признаваться в этом?

— Приключения в литературе — совсем не то, что приключения на самом деле, — чопорно возразила Кэсси и предприняла робкую попытку высвободить руку.

— Прошу прощения, мисс Эффингтон. — Лорд Беркли поднес ее ладонь к губам и запечатлел на ней легкий поцелуй, не сводя глаз с Кэсси. Когда он отпустил ее руку, к раздражению Кэсси вдруг примешалось сожаление и странное ощущение потери. — С моей стороны было крайне неучтиво так долго держать вас за руку, но боюсь, я увлекся. Несомненно, от человека с моей репутацией можно ждать и более рискованных поступков.

Кэсси попыталась было возразить, но умолкла. Этот самодовольный мужлан и без лишних слов понял, как взволновало ее прикосновение.

Заложив руки за спину, лорд Беркли продолжал осмотр полок.

— А у вас есть любимые книги, мисс Эффингтон? Или писатели?

— Любимые?..

Ей нравилось читать сплетни в «Ежемесячном вестнике Кэдуоллендера». И в «Кунсткамере Аккерманна», но последнюю Хэсси читала главным образом, чтобы не отставать от моды. А еще она старательно штудировала «Дом и мебель» мистера Хоупа и «Интерьеры» — именно штудировала, а не читала, поскольку почти все место в журналах занимали рисунки и описания предметов мебели и убранства комнат. Но любимая книга…

— Трудно выбрать что-то одно, — нерешительно промямлила она.

— Точно. Я не раз замечал, что выбираю книги в зависимости от настроения или, если угодно, состояния души, хотя в это и нелегко поверить. — Разглагольствуя, Беркли искоса поглядывал на собеседницу. — В муках, предшествующих полету, я часто обращаюсь к излияниям Кристофера Марло. А вы знаете Марло?

Кого? Кэсси пренебрежительно фыркнула:

— Кто же его не знает?

— Да, он знаменит. Мне особенно запало в душу стихотворение «Страстный пастух — своей возлюбленной».

— Как и всем. — Кэсси усердно кивала и думала, что в юности напрасно пренебрегала чтением. Лучше бы этот разговор вообще не состоялся. Выставлять свое невежество напоказ перед лордом Беркли она вовсе не желала: ни к чему ему считать, что она плохо разбирается в литературе, даже если это полностью соответствует действительности.

Я знаю его наизусть. — И лорд Беркли без запинки прочел: — «Приди, любимая моя! С тобой вкушу блаженство я. Открыты нам полей простор, леса, долины, кручи гор» 1 .

— О Боже… — ахнула Кэсси, растеряв все слова. — Это же… совершенство!

Он рассмеялся:

— Даже из уст человека, далекого от идеала?

— Совершенство здесь заключено в словах, милорд, — невнятно пробормотала Кэсси. Стихи и вправду поразили ее в самое сердце, но она скорее отрезала бы себе язык, чем призналась, что исполнение ей тоже пришлось по душе.

Теперь Кэсси понимала, каким образом лорд Беркли заслужил свою пресловутую репутацию. Знание поэзии и прекрасный тембр голоса способны произвести впечатление на любую даму, особенно если стихи произносятся так, будто предназначены ей одной. А если прибавить завораживающие глаза и заразительный смех… Кэсси вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется махнуть рукой на осторожность и броситься собеседнику в объятия.

— А ведь он был совсем другим.

— Кто?

Как поступил бы Беркли, кинься она ему на шею? Несомненно, сразу воспользовался бы преимуществом. Ее слабостью. Обнял бы ее. И целовал бы до бесконечности. А потом унес в постель. Овладел ею. Отнял у нее честь. Погубил бы ее. Разрушил жизнь…

— Далеким от идеала, — деловито продолжал лорд Беркли, не сводя глаз с книжных полок. — Вы бы его осудили. Еще молодым он погиб в пьяной драке… Но вы не ответили на вопрос, мисс Эффингтон. Среди этих книг есть ваши любимые? — И он опять указал на полки.

Чтобы взять себя в руки, Кэсси глубоко вздохнула. Почему-то ее не покидало жгучее сожаление и разочарование — оттого, что она еще не ступила на путь погибели.

— Дайте подумать… Нелегкий выбор. — Взглядом она лихорадочно обшаривала полки.

Если уж выбирать, то писателя, о котором она хоть что-то слышала. Ни в коем случае нельзя выставить себя на посмешище. Внимание привлек целый ряд томов в красных кожаных переплетах с оттиснутыми на корешках буквами «Шекспир».

Кэсси одарила собеседника ослепительной улыбкой.

— Шекспир, разумеется.

— Ну конечно. — Он ответил на улыбку, а Кэсси нестерпимо захотелось протянуть руку и коснуться пальцем подрагивающего уголка его губ. — А что именно у Шекспира вы предпочитаете?

Она назвала первое, что пришло в голову:

— «Двенадцатую ночь». Беркли рассмеялся:

— Надо было догадаться, что вам полюбилась история женщины, которая выдавала себя за мужчину. Или поменявшихся местами близнецов?

— Честно говоря, и то и другое. — От облегчения Кэсси едва держалась на ногах.