Когда ничего не понятно, остается лишь одно - барахтаться в кувшине молока в надежде рано или поздно сбить в нем масло и выбраться. Неизвестный мир властно затягивает в себя, ничего не объясняя и меняясь, как в калейдоскопе. Эпические битвы в месте, которого не существует, пугающая неизвестность, загадочные Чужие, наотрез отказывающиеся появляться, и странные изменени, происходящие с людьми - вот с чем приходится бороться девочке и мальчику, всего лишь мечтавшим поучиться в университете инопланетян.
Катастрофы обрушиваются на несчастную планету и ее окрестности одна за другой, и даже всемогущие паладары ничего не погут поделать. Только два подростка, вокруг которых почему-то вращается вся Вселенная, способны на время утихомирить шторм. Разумеется, именно им предстоит героически спасти мир в конечном итоге, но это далеко не главное. Любить, дружить, учиться, исследовать и познавать куда интереснее. Главное - ненароком не пожертвовать собой по ходу дела.
Евгений Лотош. 4-05. Finale spiritoso
Евгений Лотош
Sonata con fuoco
Книга пятая: Finale spiritoso
02.30.1232. Бывшая игровая площадка игровая площадка №1150098-LXB-11206
Желтый карлик прокладывал путь сквозь бесконечное ледяное пространство космоса. Звезда оставалась полностью равнодушной и к увлекаемым силой ее притяжения массам вещества, и к странным энергетическим структурам, сопровождающим ее по собственной инициативе. Часть из них искажала саму плоть пространства, вызывая безумные флуктуации законов физики, а часть безмятежно купалась в волнах аномальности, пульсируя, разрастаясь и сокращаясь. Медленно рассасывающаяся червоточина измененного континуума отмечала путь звезды сквозь вакуум. Маяки следящих сенсорных массивов один за другим зажигались вдоль нее, словно фонари вдоль дороги, скрытой ночным мраком. Крупицы твердотельных и гигантские рои фантомных зондов Демиургов пронизывали зоны аномальности, перемещаясь по сложным траекториям вокруг самой звезды и зловещего красного комка холодной плазмы у ее северного полюса. И совсем рядом, на поверхности одного из каменных кусков, обозначаемого акустической вибрацией и символом "Палла", копошилась незаметная для Вселенной разумная биологическая жизнь, защищаемая лишь генераторами метрики внутри голубой луны Труффы и красной луны Инганно.
И подавляющее большинство представителей этой жизни испытывало хотя и привычный и давно загнанный в подсознание, но все равно выматывающий и подавляющий страх.
Премьер-министр Кайтара Чьяко Ментеллано толкнул дверь зала заседаний с такой силой, что створка, провернувшись на сто пятьдесят таби, ударилась об ограничитель у стены и отскочила назад. Синхронно вздрогнув, члены расширенного кабинета обратили на него взгляды, в которых удивление мешалось с опасливым ожиданием очередного неприятного сюрприза. Тяжело ступая по паркету, он прошел по залу, спиной ощущая почти неслышные шаги сопровождающей посланницы, и опустился на свой стул. Майя, для разнообразия проявившая невиданную скромность и нацепившая маску школьной учительницы в дешевом строгом костюме, устроилась в кресле у стены чуть поодаль. Краем глаза Чьяко поймал ее ненавязчивое почесывание щеки возле трех родинок, образующих правильный треугольник вершиной вниз - знак паладара. На тот случай, если кто из присутствующих сам не догадался, видимо.
– Последняя статистика из Ставрии, - угрюмо сказал он, не утруждая себя преамбулой.
– Народный Председатель лично озвучил по телефону. Они все еще считают, но уже точно известно о ста пятидесяти тысячах.
Дружный вздох прошел по залу.
– У нас двести тринадцать тысяч, - в тон премьеру ответил Аркадио Смеарх. Лицо министра здравоохранения за последние двое суток заметно осунулось и потемнело.
– Посчитанных. Но полную статистику получим не раньше, чем через декаду.
– Двести тысяч...
– Чьяко стиснул в пальцах карандаш и с удивлением услышал треск хрустнувшего дерева.
– Дэйя Майя, есть данные по Могерату и Фисте?
– Нет, дэй Ментеллано, - спокойно сказала посланница.
– Системы здравоохранения там гораздо хуже вашей во всем, включая сбор статистики. По очень косвенным данным мы можем предположить, что пропорция примерно та же - около четверти процента населения. В Хёнконе из примерно одиннадцати тысяч человек в состояние глубокой комы впали двадцать девять, из них восемнадцать сотрудников технических служб и одиннадцать студентов. То есть пропорция соблюдается и у нас.
– Глубокая кома?
– министр здравоохранения одарил ее взглядом воспаленных глаз, обведенных темными кругами.
– Не смерть? Вы точно уверены?
– Не кома в классическом понимании. Мозговая активность у пострадавших, включая базовые ритмы энцефалограммы, полностью отсутствует. Однако у нас до последнего времени оставалась надежда, что ситуация может исправиться.
– Восставшие из мертвых, - негромко, но так, что все услышали, пробурчал Мьер Деччи. В отличие от остальных присутствующих, начальник Генштаба выглядел вполне спокойным. Его адмиральская форма выглядела с иголочки - отутюженная, с ярко блестящими золотыми пуговицами, с орденскими ленточками на груди. Чьяко невольно почувствовал к нему иррациональную неприязнь. Вояка, привычный к трупам...
– Да, восставшие из мертвых, - согласилась Майя.
– У нас есть вполне убедительные свидетельства, что люди, смерть которых связана с видимой активностью энергоплазмы, иногда внезапно возвращаются к жизни. В том числе - те, у кого недвусмысленно зафиксирована смерть головного мозга. Поэтому мы предпочитаем использовать термин "глубокая кома" до того, как потеряна последняя надежда.
– Вы сами указывали, что оживление случается не позже, чем через полчаса после смерти, - гораздо резче, чем следовало, ответил Аркадио.
– А с момента катастрофы прошло двое суток!
– Я знаю, дэй Смеарх, - спокойно ответила Майя.
– Снова приношу свои соболезнования. На всякий случай информирую, что в Хёнконе все пострадавшие по-прежнему находятся в медицинских капсулах - и останутся там до тех пор, пока не придут в себя или не начнется распад тканей тела. Однако мне поручено официально передать, что паладары отзывают свою рекомендацию о хранении тел пострадавших в холоде. У нас больше нет уверенности, что они вернутся к жизни, а размещение сотен тысяч тел в неприспособленных промышленных холодильниках создает слишком большую нагрузку на вашу экономику. Ей и без того сейчас приходится тяжко.