Стараясь не совершать опрометчивых действий, волшебник пошел прочь. Инвестигаторы уже были на судне, и не стоило сомневаться, что, задержавшись в порту, он приметил бы еще не одного клирика с внимательными глазами. Подобраться к самой воде незамеченным оказалось трудно, многие причалы были разрушены, река оставила на берегу множество больших и малых камней, горы гниющих водорослей и ила, который еще не успел окончательно высохнуть и затвердеть, однако взвалив на плечо пустую корзину и делая вид, будто он несет тяжелый груз, волшебник смог осуществить задуманное. До самого последнего момента его никто не окликнул и не остановил, а когда быстрый поток оказался у ступней, Тобиус нырнул в Наль без всплеска.

Быстрым и напористым ручейком музыка скрипки лилась по общему залу и, сказать откровенно, была слишком хороша для мелкого трактира, у которого даже вывески не наблюдалось. Немногочисленные клиенты, с вечера отдавшие по паре медяшек за спальное место прямо на скамьях, просыпались от ритмичного мотива и запаха растапливаемых печей, день за окном обещал быть жарким и светлым, как положено летнему дню. Не все спешили во двор к подвесному умывальнику, чтобы привести себя в порядок перед завтраком, один из ночевавших в трактире путников сидел на месте с тревогой в глазах и серовато-белым лицом, словно от великого страха.

— Месье, что будете есть? — вошедший с кухни, потягиваясь, разносчик замер возле стола. — Месье, вы как себя чувствуете?

— Отлично, как будто мне вновь двадцать пять, — хрипло отозвался человек, чьи волосы, усы и борода были седы.

— Шутите? Вы бледны как смерть, месье, может, вам воды?..

— О… да, думаю, вода решила бы все мои проблемы, но лучше все-таки чаю, да покрепче.

Когда разносчик вернулся с большой дымящейся кружкой темного до черноты отвара, клиент уже не выглядел так ужасно. Он причесал усы, собрал воедино растрепанную бороду, зачесал волосы назад, а главное, морщинистому лицу вернулись краски жизни.

— Если доживешь до моих лет, то поймешь, что каждый прожитый день — это еще одна маленькая победа. Но в боях порой так прихватывает сердце, что кажется — все, конец. Однако я еще поживу! Хороший чай! Так что там на завтрак?

Старик сделал заказ и принялся опустошать огромную сковороду с яичницей и беконом, макая хлеб в горячее масло и желтки. Он запивал трапезу крепким чаем и кричал скрипачу, чтобы тот играл свою задорную музыку, раз за разом, обещая щедро наградить после завтрака. Вскоре к трапезе присоединились и другие гости, а когда некоторые из них уже стали покидать трактир, в общий зал ввалился, шатаясь, человек.

По виду то был пейзан, невысокий, очень толстый, в льняной, пропитанной потом сорочке и вязаной жилетке, со старой шляпой, съехавшей на затылок. Тугощекое лицо лоснилось от влаги, волосы слиплись, а в лихорадочно блестящих глазах плескался страх. Пейзан прошел к стойке и, привалившись к ней, заказал большую кружку пива. Завязалась тихая беседа между ним и содержателем трактира, а седобородый старик, шуровавший куском хлеба в опустевшей сковородке, стал делать это медленнее. Прерывая и без того сбивчивую речь прикладыванием к кружке, пейзан поведал хозяину короткую и весьма печальную историю. Когда этот странный посетитель направился к выходу, старик уже накидывал на плечи плащ. Он заплатил хозяину положенное и щедро сыпанул меди с проблесками серебра скрипачу, после чего вышел вон.

Яркое солнце после сравнительно темного помещения безжалостно ударило по глазам, и старик споткнулся, но не упал, а обернулся, ругаясь, и поправил съехавший на глаза капюшон.

— Месье, стойте! — Быстрой походкой он догнал пейзана, который уже залезал на козлы, и ухватил его за плечо.

Простолюдин испуганно отшатнулся и прижался к борту телеги спиной. Седовласый был намного выше и шире в плечах, да и вообще производил впечатление человека, который умеет раздавать тумаки, — это чувствовалось в его движениях, стойке.

— Я невольно подслушал то, что вы рассказали внутри. Хочу помочь.

— П-по-помочь? Вы человек Церкви? — немного восстановив самообладание, спросил тот.

— Скорее я человек околоцерковный, пилигрим, бродящий по королевствам Вестеррайха от одной святыни к другой. Возможности мои ничтожны, но до города, в который вы едете, не менее двух дней пути, а обратная дорога займет еще два дня. Кому будет хуже, если я попытаюсь сделать хоть что-то?

Глаза пейзана бегали из стороны в сторону, он остерегался смотреть долговязому старцу в лицо.

— Оно верно…

— Подскажите дорогу к… откуда вы едете?

— Шем-ду-Махгритэ, месье.

Вскоре телега уже мчалась прочь, оставляя за собой пылевой шлейф, а Тобиус двигался по обочине дороги в противоположном направлении, ему надо было немного вернуться назад, сойти на побочную дорогу и направиться к деревне. Как и в прежние времена, шаг магистра был широк и скор, он мог так идти весь день, останавливаясь лишь на быструю трапезу в теньке либо на оправление естественных нужд, благо выносливости Тобиусу было не занимать. Волшебник мерил свой неожиданный путь шаг за шагом, вдыхая запах нарождающегося зноя, полевого разнотравья и обдумывая мысли не самые радостные и не самые легкие.