Предельно удивленный Николай так и остался стоять на месте, позабыв о камере, фиксирующей его перемещения, рассуждая про себя, что Владимирович в последнее время стал невероятно чудным.

Замерший неподалеку алкоголик, в свою очередь думал о том, что действительно нужно прекращать пить, так как этот человек, двадцати минутами ранее исчезнувший у него на глазах, растворившись у самого носа, также неожиданно появился вновь.

«Чертовщина какая-то, ну его нафиг, идти пора отсюда, пока еще чего не произошло» – пьянчуга торопливо побрел прочь, совершенно позабыв о желании курить…

«Так вот как они работают!» ликовал Сергей, избрав направление к дому, выбрав на всякий случай, другой маршрут, не касавшийся прибрежной лесополосы.

Стоило ему перевести часы на двадцать минут вперед, как случился ряд очень странных метаморфоз и событий.

Едва стрелки приняли устойчивое положение, а пальцы оторвались от колесика регулятора, как тело Сергея пронзил холодный, трескучий озноб, прошедший от макушки до кончиков пальцев ног.

Более Сергей ничего необычного не ощутил, лишь на мгновение размылось изображение наручных часов в глазах и попавшей в обзор земли, усыпанной старыми окурками.

Когда он все же решил наглядно проверить результаты опыта, забежав обратно на КПП, циферблат часов ровными красными линиями констатировал факт, что неизведанным науке образом Велесов переместился во времени ровно на тот срок, который он отмерил на призрачных часах.

«Значит, я не болен, уже легче. Все-таки находиться в здравом уме и твердой памяти меня устраивает больше, нежели безумие и амнезия. Остается только разобраться во всех происходящих вокруг меня процессах и выстроить картину мира сызнова. Всего-то и дел!» с грустной усмешкой подумал он про себя, предвосхищая годы предстоящей работы.

«По крайней мере, ты сам хотел вырваться из устоявшегося круговорота событий. Так что получай. Вот и не верь после этого, что мысли материальны. Лишь бы предстоящая ночь не принесла новых потрясений. Нужен хоть небольшой отдых и осмысление происходящего» продолжал размышлять Велесов, ритмично и пружинно шагая по тротуарам, стремительно приближаясь к родному району.

Несмотря на поздний час, многие лавочки у подъездов были полны молодых людей и подростков. Кое-где слышались тихие гитарные переливы и песни, под взрывы веселого хохота беззаботной юности.

«Все-таки насколько поколение изменилось» с удовольствием отметил про себя Сергей, стараясь хоть как-то отвлечься от текущих проблем.

«Все меньше пьяных посиделок и все больше культурности. Да, не до конца прав призрак залива! С наступлением ночи гипнотизирующая сила гаджетов ослабевает. Молодость берет свое. Это поколение не безнадежно»

Многие юноши почтительно здоровались с ним, а молодые девушки время от времени бросали заинтересованный, томный взгляд, заигрывая с Велесовым, выглядевшим моложе свих лет.

Сергею было с чем сравнить текущее время: его детство пришлось на девяностые годы двадцатого века.

Смена государственного строя, тотальное обнищание большинства населения, иллюзия вседозволенности, погрязшие в долгах родители – все это стало неотъемлемой частью его отрочества.

Хирели предприятия, застывали по России грандиозные стройки, на глазах деградировали и изменялись люди. Многоголовой гидрой на территории Братского района укрепился бандитизм, потешаясь над бессилием коррумпированных органов правопорядка.

Сейчас все по-другому: огромная страна, путем проб и ошибок, далеко не в первый раз за многовековую историю, на глазах всего мира являла чудо, оправлялась от могучего удара, на этот раз рухнувшего в самую сердцевину – в умы и души заблудившихся в новой идеологии людей.

На текущий день улучшения виднелись повсеместно, но прежде всего это чувствовалось в молодежной прослойке, во все времена служащей отражением происходящих изменений.

Молодёжь, по мнению Сергея, пусть и стала намного более мягкой, в сравнении с прожжённой и закаленной трудностями молодежью девяностых годов, но радовала своим энтузиазмом, инновационными идеями, эрудированностью и изменившимися взглядами.

Конечно, были и печальные исключения, но так уж устроено любое общество – в нем всегда найдутся отсталые, преступные, деградирующие элементы, предельно контрастирующие с общим социальным фоном.

Поэтому практически никто из взрослых, за исключением уж совсем закоренелых скряг, не испытывал желания согнать мирно сидящих подростков и юношей с насиженных мест.

Если в некоторых местах молодежь, расшалившись, начинала мешать, совершенно по-детски потеряв контроль, взрослым достаточно было лишь вежливо попросить прекратить разгул.