Шрифт:
После короткой задумчивости старушка заключила:
– «Видать, мы раньше жили при коммунизме, и не знали этого! Не то, что нонче. Не надо было трогать советску власть-то!».
От этих слов Платон совсем было развеселился, но старушка вдруг прервала беседу, коротко попрощалась с ним и быстро засеменила в конец коридора, в сторону туалета.
Платон с выражением улыбки на губах остался у окна созерцать окрестности. Настроение его улучшилось, и под впечатлением разговора с незнакомой старушкой, увиденного за окном бесконечного пейзажа, и, в силу неиссякаемого жизненного оптимизма, в голове у него понеслось:
Впервые в Киев еду я!Там не живут мои друзья.И родных там тоже нет.Кому же передать привет?..И вот вхожу я на перрон.Сажусь в пятнадцатый вагон.Меня столица провожает,И мокрым снегом завлекает.А вот весна того не знает,Поэтому вдогонку мнеГустые, мокрые кидает:Летят снежинки в полутьме…Дальний поезд быстро мчится,И колёса стук, стук, стук,А когда же он промчится,У меня пройдёт испугПеред дальнею дорогой,Перед новой местностью,Потому, что за порогомВстреча с неизвестностью.Платона отвлекли пассажиры, заполнявшие всё пространство коридора, вставая в очередь в туалет.
Он вошёл в купе к своим попутчикам и стал готовиться к скорому выходу. Поезд приближался к Киеву.
За окном уже появились дальние пригороды. Оазисы природы стали попадаться всё реже и реже, а вскоре вообще сменились сплошным городским пейзажем столицы Украины.
Она встречала гостей солнечной, ласковой, но слегка морозной погодой, словно заманивая их в своё историческое, древнее лоно:
А утром Киев нас встречаетСухим морозцем на заре.Наверно старый град не знает,Что не мешает это мне.Весь Киев бодро просыпался.Алел зарёй вдали Восток.И я немного удивлялся.И не был в том я одинок.Поезд прибывал медленно, словно давая своим пассажирам возможность получше рассмотреть восточную часть города.
Уже позже Платон понял, что они проезжали как раз тот район, где размещались их гостиница и учебный центр.
Поезд, наконец, остановился, и радостные пассажиры высыпали шумною гурьбою на перрон. На вокзале всю группу встретили и посадили в специально выделенный автобус вместе со студентами, ехавшими в ту же гостиницу. В салоне было весело и оживлённо. Пассажиры обменивались впечатлениями от мелькавшего за окнами.
Многие, как и Платон, здесь были впервые. И под впечатлением от увиденного он записал в свой блокнот:
Автобус, медленно взбираясь на холмы,Везёт по Киеву студентов группу.в том автобусе сидим и мы,И составляем экскурсантов… труппу…Ну и картины! Ты меня пощади!Ну и краса кругом! Боже ты мой!Старая башня с часами на площади.Да и брусчатка на мостовой…Фонтаны, в основном, лепные.Красивых зданий купола.Цвета небесно-голубые.Орнамент, барельефы, бра…Гранитом здания одеты.Холмы, покрытые травой.Резные решётки на окна надеты.Плакучие ивы, ракита порой…Широкий Днепр здесь распростёрСвои объятья в берегах.Пылает Солнце, как костёр,В золотоглавых куполах…И новые районы скачутНа левом берегу Днепра.Красивые дома маячат.Их не скрывает даже мгла…А в результате небольшой заминки:Напротив улиц двух, угла,Увидел памятник я Леси УкраинкиНапротив златоглавого столпа.Но разговоры в автобусе отвлекли Платона, и он встрял в них, живо обсуждая увиденное и делясь охотно впечатлениями.
Вскоре прибыли на место.
Гостиница оказалось вполне приличной, хотя и очень простенькой.
Разместили в номерах по двое. Питание рядом, в ближайшей столовой, трёхразовое, по талонам: завтрак, обед и ужин.
После распределения номеров и краткого инструктажа, всех накормили поздним завтраком и отправили сразу на том же автобусе на деловую экскурсию по предприятиям города.
Возвращаясь с занятий, Платон со всеми вместе прибыл в гостиницу, и вскоре сытно пообедал, получив удовольствие от вкусной еды.
Затем он, наконец-то, отправился в своё первое путешествие по древнему городу – матери городов русских.
По своей психологической сути Платон был нонконформист.
Хотя интересы коллектива были ему не чужды, и он всегда героически и честно выполнял свои производственные и общественные обязанности.
Но в областях, где он не был кому бы то ни было в чём-то обязанным, он ощущал себя свободным, гордым, одиноким волком, любящим «охоту» в одиночку.
Он всегда был независим и патологически трудолюбив, делая только то, что хотел делать, поступал так, как считал нужным, и, не обращая никакого внимания на тех, кто привык жить в стае.
Платон узнал, что ежедневные занятия будут проходить только в первой половине дня и включать в себя лекции, семинары, посещения предприятий и организаций.
А после обеда полная свобода.
Он купил карту города, наметил себе сквозные пешие маршруты с таким расчётом, чтобы не было неинформативных дистанций, и чтобы дважды, по возможности, не ходить по одним и тем же маршрутам, не посещать одни и те же места.