Входная дверь редакции — деревянная, тяжелая, кое-где тронутая древесным червем — напомнила Мауре вход в нору гигантского хоббита. Вверху дверь изгибалась аркой. Она была обита материалом небесно-голубого цвета, а в центре застеклена. Причем стекло было дымчатое и не целиковое, а состояло из узких планок, плотно подогнанных одна к другой. Маура насчитала их шестьдесят четыре. Самая нижняя была выбита. Из рамы торчал небольшой осколок. На вид он был чистый — никаких ниток или остатков одежды. Маура изловчилась и просунула в отверстие руку. Дверь изнутри открыть было можно.

Сзади с грустным лицом стоял Айвори.

— Меня очень огорчает то, что они сделали с этим стеклом. Эта дверь очень старая. Не знаю, удастся ли починить.

Маура ничего не ответила. Открыв дверь, она опустилась на колени, чтобы разглядеть порог. Ковровая дорожка вся была покрыта кусочками стекла. Похоже, ковер недавно пылесосили. Грязи почти не видно — только небольшое пятно примерно в семидесяти сантиметрах от двери и пара сухих травинок у стола секретарши свидетельствовали о том, что кто-то ходил здесь в грязной обуви. Маура пригласила Айвори войти.

— Когда здесь в последний раз убирали?

— Вчера. Уборщица приходит каждую среду и пятницу, примерно в семь.

— И как долго обычно длится уборка?

— Вот этого я сказать не могу.

— А что у вас там? — Маура показала на небольшую комнату за столом секретарши.

— Бухгалтерия.

Айвори проводил ее в обычный кабинет с бежевыми голыми стенами и черным металлическим столом. Он наклонился и открыл правый нижний ящик. Там лежал зеленый мешочек, в котором оказалось несколько фунтов и какая-то мелочь.

— Это наш текущий фонд. Не знаю точно, сколько там есть, но все равно это немного.

Рядом с бухгалтерией располагался отдел сбыта. Он был оборудован поярче. Свободная стена заклеена старыми газетными полосами и большими фотографиями. На одной несколько девочек, голых по пояс, резвились на песке, на другой — три девушки (наряд тот же), надув губки, смотрели в объектив.

— Не подумайте, что мы публикуем такое в нашей газете, — поспешил заметить Айвори. — Просто это вкусы моих сотрудников. Спорить с ними мне не хочется, но клиентов приводить сюда я им не разрешил. Пусть веселятся, если хотят, но я не позволю укреплять в людях предубеждение против нашей работы. И так думают о нас черт знает что.

— Понятно. — Маура посмотрела дальше, через холл и чрезвычайно чистую кухню, в помещение, где стояли печатные машины.

— Я это видела только в кино. — Маура кивнула в сторону машин. — Такие большие.

Айвори засмеялся.

— Да что вы! Это же старье. Вам бы посмотреть новые, последние модели. — Он показал на зажим у большого цилиндра. — Вот эту деталь мы с Джилл ездили покупать в день, когда погибла Лиза.

Дальше лестница вела в подвал. Там были аккуратно сложены старые детали машин, запасные части и рулоны бумаги.

Они поднялись наверх. Здесь помещение было разделено на две части. В одной вдоль стены стояли несколько рабочих столов, на которых были разбросаны линейки, тесьма, скотч, ножницы. В другой половине столы стояли вплотную друг к другу. На них располагались компьютеры и пишущие машинки. У некоторых шнур с трудом доставал до розетки, и поэтому они были опасно наклонены. На ближнем столе лежал фотоаппарат «Никон» 35 мм. Маура проверила счетчик — из тридцати шести кадров на пленке оставалось двенадцать. Она заглянула в блокнот, лежащий тут же, на столе. Каракули оказались нечитаемыми. Мать Мауры хотела, чтобы она стала журналисткой. Слава Богу, этого не случилось.

— Сколько человек здесь работает? — спросила она.

— Наверху? Не очень много. У нас ведь небольшая газета. На полную ставку четыре печатника и четыре репортера. Еще трое работают на полставки.

Маура направилась в сторону приоткрытой металлической двери.

— Архив? — спросила она.

Айвори кивнул. Маура осторожно открыла ее, концом своей ручки включила свет и изумленно застыла на пороге.

— И так здесь было всегда? — спросила она, посмотрев на Айвори.

Тот вздохнул.

— Ни у кого из нас нет времени на наведение порядка в архиве. Репортерам я наказал иметь свой архив, чтобы каждый в любое время мог найти любую свою статью. А так… такая газета, как наша, в пространных исторических изысканиях не нуждается. Нам вообще архив не нужен. Я тут вчера вечером говорил старшему инспектору, что у нас ведь больше разные местные конкурсы освещаются и выставки цветов. Хотя, конечно, это не оправдание для такого хаоса.

Маура молча смотрела на кучи газет, бумаг, фотографий, папок, ящиков с карточками. Они были свалены как попало. Тут же валялась вилка с погнутой ручкой и остатками засохшей пищи на зубцах. На полу, прямо под ногами, Маура увидела металлическую тарелку, похоже, очень давно не мытую.