– Вот и веди себя подобающе! На все восемнадцать. Очень кстати романтический возраст для потери девственности.

– Снова здорова...
– прокомментировала я и положила трубку. От Анфисы помощи ждать не приходилось, и что мне теперь делать? Зачем так хочется снова увидеть этого парня? Подумаешь, выглядит необычно и пахнет странно. И только сейчас я вспомнила, почему не могла оторваться от него - запах... Как только открылась дверь его квартиры, я почувствовала запах и какой! Не щей или там жареного лука, а свежести. Как будто передо мной распахнули врата в райский сад, и сразу и не надышишься, и хочется вобрать в себя сразу и пение птиц, и зелень травы, и разнообразие цветовых гамм, и свежий ветерок.

Я схожу с ума, я уже сошла с ума.

– Маша!
– снова послышался грозный оклик.
– В магазин сходи и в этот раз без происшествий, а я побегу к тете Люсе, она мне рассаду обещала дать.

Вот так всегда. Не дадут подумать спокойно и расслабиться. То, Маша, в магазин, то, Маша, расставь книги, то помой-протри. Никакой личной жизни и никакого взросления личности - бежать нужно. Но теперь я знала точно, что сбегать никуда не стану, пока не выясню, почему этот парень так сильно на меня подействовал.

Открыв шкаф, я достала джинсовые шорты, полосатую майку и переоделась. Длинные русые волосы причесала и собрала в пучок, так спине не будет жарко, а на глаза солнцезащитные очки - слепит нещадно с самого утра - июль на дворе. Вот теперь я готова к чему угодно и даже... к походу в магазин.

Глава вторая. Препод с татухой

Украдкой время с тонким мастерством

Волшебный праздник создает для глаз.

И то же время в беге круговом

Уносит все, что радовало нас.

Часов и дней безудержный поток

Уводит лето в сумрак зимних дней,

Где нет листвы, застыл в деревьях сок,

Земля мертва и белый плащ на ней.

И только аромат цветущих роз -

Летучий пленник, запертый в стекле, -

Напоминает в стужу и мороз

О том, что лето было на земле.

Свой прежний блеск утратили цветы,

Но сохранили душу красоты.

За весь июль я больше ни разу не встретилась с необычным соседом, а время шло своим чередом и летние каникулы подходили к своему завершению. В августе я и Анфиса подвязались к подготовке аудиторий к учебному году, не бесплатно, конечно, поэтому с утра и до позднего времени мы проводили в универе. Побелка стен и покраска батарей проходила вполне успешно, а вот мытье окон как-то не очень. Представьте себе окно во французском, очень сейчас модном, варианте - от пола до потолка. Такие витражи были во всех аудиториях южного крыла университета. Этим он, кстати, и славился. При моем росте нечего было и мечтать дотянуться до верха окна, даже подпрыгивая и со шваброй в руке.

– И что делать будешь, Дикая?
– зубоскалил однокурсник.

– Знаешь, Дэн, - не осталась я в долгу, состроив скорбную мину, - не тебя в помощники брать - мелковат слишком.

Попала не в бровь, а в глаз. Дэн очень гордился своим крутым звучным погонялом и не менее крутыми накачанными руками, но вот рост подкачал. Остановился парень на метре семидесяти и ни в какую дальше, и очень от этого страдал. В основном потому, что был без ума от Юленьки-чистюленьки под метр девяносто - местной дивы.

– Ну и торчи тут в одиночестве. Как есть Дикая.

Я горестно вздохнула и присела на шаткую конструкцию из ступа, водруженного на стоп. Вот что во мне не так? Неужели я не могла улыбнуться и елейным голоском попросить Дэна мне помочь? Ведь парень он неплохой, помог бы. А что я? Надавила на больную мозоль. Правильно говорит Анфиса: я сама всех от себя отпугиваю, дело не во внешности. И прозвище мне дали правильное - Дикая. Я действительно веду себя как какая-то дамочка из высшего света, которая при любом откровенном взгляде прячется за вуаль и убегает куда подальше.

Оглядела залитую августовским солнцем аудиторию и невольно заулыбалась. Скоро за парты, уходящие по наклонной вниз, рассядутся студенты и будут грызть гранит науки. Вон и доска уже готова - сияет белизной, проектор новый пристроили на преподавательском столе. Даже плакаты повесили другие - времена Past Simple, Past...

– О чем мечтаешь, Снегирева?

Препод..., - пронеслось в голове, прежде чем я подняла голову, больше никто по фамилии не назовет.

– Я тут...
– и замерла с открытым ртом - быть не может!

Сосед из той дурной квартиры, с которым я столкнулась в подъезде, стоял передо мной в черных отглаженных брюках и наглухо застегнутой белой рубашке с коротким рукавом. Руки у него действительно были очень красивыми - сильным, с тонкой кистью и длинными аристократическими пальцами пианиста.

– Почему ты меня все время так пристально разглядываешь?
– усмехнулся парень.
– Нравлюсь?

– Да!
– выпалила я первое пришедшее на ум и даже не смутилась, снова захлебнувшись его запахом. О, Боги! Как он пах! Как майское предрассветное утро, как только что распустившийся нежный цветок, умытый росой.