— Замечательно, крылья от какографа! Какой прок от свитка, написанного умственно отсталым?..

— Да нет же, ты, сборник дурацких клише! — взорвался Нико. — Я не говорил «напишу». Я сказал «достану» — иными словами, «украду».

— Хо-хо, вы только посмотрите, а мальчонка-то с норовом, — фыркнула горгулья. Она остановилась и посмотрела на юношу. — Украдешь у кого?

Нико откинул завиток черных волос, упавший ему на лицо. В Звездной академии подкуп конструктов был запрещен, что не мешало студентам время от времени к нему прибегать. Ему это не нравилось, но перспектива провести еще одну ночь без сна пугала сильнее.

— Я ученик магистра Шеннона, — сказал он.

— Агву Шеннон, знаменитый лингвист? — оживилась горгулья. — Эксперт в области текстового интеллекта?

— Угу.

Морда горгульи медленно растянулась в каменной, но оттого не менее ехидной улыбке.

— Значит, ты тот самый неудачник, которого чуть не приняли за Альциона из пророчества? Хорошо хоть вовремя выяснилось, что он слегка того, с дефектом.

— Так мы договорились или нет? — процедил Нико, сжимая кулаки.

Продолжая улыбаться, горгулья взобралась на стол.

— А слухи насчет магистра Шеннона? Доля правды в них есть?

— Не имею понятия, я сплетнями не интересуюсь, — проворчал Никодимус. — Еще одно дурное слово о магистре, и, клянусь небесами, я разобью тебя на мелкие абзацы!

Горгулья захихикала.

— А за учителя-то мы горой. Похвальная верность. Только вот, помнится, кто-то предлагал выкрасть один из свитков магистра Шеннона…

Нико лишь покрепче стиснул зубы и напомнил себе, что рано или поздно все ученики идут на это: практически каждому доводилось умасливать конструктов, используя в качестве взятки труды наставника.

— Скажи прямо, чего ты хочешь?

Горгулья, которая, казалось, только и ждала, когда он спросит, выпалила:

— Прибавку в весе — лишние два стоуна [1] , чтобы горгульи покрупнее не могли меня спихнуть со спального насеста. И восприятие четвертого уровня!

Нико еле сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Не глупи. Даже среди людей мало кому дано достичь четвертого уровня.

Горгулья нахмурилась и подцепила хвостом очередную книгу.

— Ладно, третьего.

Нико покачал головой:

— Может, лучше сразу луну с неба? Ты просишь о вещах, которые выше моих сил. С твоим текстом выше второго уровня не подняться.

Обезьяна скрестила лапы на груди.

— А ты просишь, чтобы я дала себя отредактировать какому-то горе-какографу! Говорят, вы даже не в состоянии прочесть до конца простейшее заклятие — концентрации вашему брату не хватает. Это правда?

— Нет, — отрезал он. — Некоторым магия не дается, но я не из их числа. И вообще, единственное отличие какографов от остальных в том, что наше прикосновение способно менять порядок рун. Таким образом, оно вносит путаницу, разрушает чары и потому губительно для сложных текстов. А касаться тебя мне не придется.

Каменная обезьяна смотрела на него, скрестив лапы.

— То есть ты просишь меня пойти на преднамеренное нарушение библиотечных правил?

На этот раз Нико не удержался и закатил глаза.

— Ничего ты не нарушишь! Ты же горгулья, да еще и с примитивным восприятием. Единственное, что говорится в твоих правилах, — так это что мне нельзя тебя трогать. Я лишь добавлю несколько строк магической энергии. Обойдемся без прикосновений. Я и раньше так делал — и, поверь, та горгулья не потеряла ни единой рунки.

Конструкт наклонился вперед и впился в лицо юноши пустым каменным взглядом.

— Два стоуна прибавки в весе и восприятие второй степени.

— По рукам, — проворчал Нико. — А теперь повернись.

С хвоста горгульи по-прежнему свисал внушительных размеров фолиант. Впрочем, она не стала его отцеплять, а использовала книгу вместо подставки, взгромоздившись сверху, спиной к какографу.

В черных ученических одеждах Нико были прорезаны специальные отверстия — по верху каждого рукава, от плеча до локтевого сгиба. Высвободив руки, он перевел взгляд на правый локоть.

Магические руны создавались не пером на бумаге, а в мышцах рук волшебника. Подобно другим чарословам, Никодимус с рождения обладал способностью преобразовывать свою физическую силу в энергию магии, из которой и состояли руны.

Он напряг бицепс, создав несколько рун, и увидел, как сквозь кожу и мускулы пробиваются серебристые чары. Еще раз — и вот он уже объединил слова в предложение, а потом позволил ему мягко скатиться вниз по руке.

Резким взмахом запястья он выбросил в воздух простое заклятие, похожее на трепещущий завиток серебристого тумана. Протянув руку, Нико направил этот завиток к загривку обезьяны.