Местное общество (мещанство) – это люди, хоть и живущие постоянно в одном определённом месте, но в тоже время передвигающиеся в нём с одного свободного места на другое, занимая и освобождая своё домашнее пространство, т. е. люди, живущие в постоянном движении с места на место, бывающие то тут, то там. Согласно с этими данными, для местного общества характерен ещё один признак – обывательщина. Мещанин (местный житель) – это также «обыватель». Этот термин «происходит от смыслового значения глагола «бывать», точнее, «быть», то есть жить, существовать, проживать, обитать, существовать именно здесь, в этом месте; жить оседло, постоянно» [17] . «Обыватель – мещанин, житель на месте, всегдашний житель, поселённый прочно; владелец места или дома. Обыватели в этом смысле – это горожане, посадские люди, слобожане, жители местечка» [18] . Мы замечаем, что понятие «обыватель» возникло как наиболее удобная сокращённая разговорная форма значения «пребывающий», отражающая обывателя и обывательщину как местное пребывание или проживание людей. Отсюда мы выясняем, что мещанство – сложное пространственное территориально-общественное явление. Значение «мещане» и «мещанство» возникло как разговорная форма, отражающая быт обывателей в месте их постоянного проживания или пребывания – местечке, расположенном в определённом пространстве. Понятие «мещанство» возникло как наиболее удобная сокращённая разговорная форма, отражающая поведение людей местного общества – мещан-обывателей. Оно характеризуется как местное пребывание или проживание людей в определённом пространстве. Стало быть, понятие «место общества» есть местопребывание определённого общества на Земле, оно представляет собой известное пространство на земле, занятое людьми, и определяет такой его характерный признак, как его местожительство, т. е. пребывание, проживание определённой части общества в определённом месте.

Соответственно, такое местожительство определяет «округ или область, известное пространство земли, посад, селение в виде города, городка, местечка» [19] , в связи с чем «жители местечек считаются мещанами» [20] . Следовательно, мещане – это жители, находящиеся в искусственно созданном пространстве общества – домах, определённых населённых пунктах – местечках, что и послужило для дачи им такого названия в России. «На практике не раз возникал вопрос о том, какого рода населённые места следует относить к числу местечек, ввиду того что по «Высочайше учреждённым временным правилам от 3-его мая 1882-ого года» (ст. 952 прил. IX о состоянии) евреям воспрещено на будущее время в губерниях их постоянной осёдлости селиться, приобретать и арендовать недвижимость в сёлах и деревнях. Правительственным сенатом дано по этому поводу разъяснение (11 августа 1894 г.) в том смысле, что единственным признаком местечек, отличающим его от села, является его официальное название таковым» [21] . Таким образом, была официально утрачена сущность изначального предназначения местечек как поселений только для еврейского народа. В мещанство (местечковое общество) уже стали входить и другие нации и народности, которые просто селились и проживали в этом месте пространства общества.

Пространство, в котором существует общество, неразрывно связано с физическим пространством, оно берёт из него полезные для себя ископаемые ресурсы и продукты питания, наличие которых определяет его жизнеспособность. Если мы призадумаемся над этим утверждением, то определим, что пространство существовало всегда, а вот место в нём, занятое людьми, – нет. Материальное пространство практически вечно, а общество появилось в нём сравнительно недавно – вероятно, несколько миллионов лет тому назад. Человечество захватило своё «место под солнцем» у природного пространства и продолжает расширять его. Но как бы мы не хотели и не старались создать только искусственное пространство для жизни людей, всё равно без естественного пространства обойтись у нас пока никак не получается. Без окружающего нас природного пространства мы как общество просто не сможем существовать (выделено автором). При рассмотрении мещанства как местного общества приоритетное значение следует отдать категории «место», а не «общество», т. к. свободное место, не занятое обществом, существовать может, а вот общество без занимаемого места – нет! В связи с этим выводом, автор приходит к гипотезе, что человечество появилось в каком-то особом специфическом месте – ойкумене.

Некоторые современные учёные, называющие себя евразийцами, считают, что месторазвитием как явлением должна заниматься специальная наука геософия, синтетически соединяющая географию и историю. Они пользуются новыми понятиями и терминами, среди которых категория «месторазвитие» [22] призвана была свести воедино начало географии и истории. Как и дарвинисты, они так же считают, что на разновидность животного мира во многом влияет географическая среда обитания. Животные стараются приспособиться к своему месту жизни, а если в нём происходят изменения, то адаптироваться к переменам в окружающей среде. Наиболее наглядно такая способность выражена у хамелеона, который может быстро менять окраску кожи под влиянием внешних воздействий окружающей среды обитания. Возможность приспособиться к изменениям окружающей среды обитания даёт главный толчок для развития разнообразного животного мира в природе. Аналогичная, хоть и в меньшей степени, такая способность практически есть у всех видов животных, в том числе и у человекообразных обезьян.

Вероятно, такая ситуация возникла и в случае превращения обезьяны в человека, что позволяет нам более точно выяснить условия месторазвития, способствующие осуществлению такого преобразования. По мнению автора, на роль научности в обосновании антропогенеза по-прежнему претендуют пока не связанные между собой две знаменитые теории – это эволюционная теория Ч. Дарвина и трудовая теория К. Маркса. Автор предлагает объединить их, исходя из тех заключений, что Ч. Дарвин доказывает биологическую принадлежность человека к животному миру, а К. Маркс и Ф. Энгельс доказывают, что именно труд повлиял на физиологические изменения человекообразной обезьяны, превратив её в конечном итоге в современного человека. Объединение этих двух достоверных теорий мы можем представить с учётом изменения местных условий проживания человекообразных обезьян, повлиявших на их адаптацию в новом природном пространстве, которая проявилась в виде трудовой деятельности первобытного общества.

Согласно теории Ч. Дарвина, человек – это биологическое существо, которое образовалось в пространстве живой природы. Окружающая первобытного человека среда обитания во многом повлияла на формирование его как социума. Поэтому автор считает, что общество на Земле могло зародиться только в определённом месте при наличии в нём определённых условий. Он хочет представить на суд читателя свою гипотезу антропосоциогенеза [23] . Она представляет собой обоснование определённых условий, которые могли повлиять на возникновение в природном пространстве нового явления – социума, который впоследствии, захватывая жизненные территории у природы, стал представлять огромное современное социальное пространство. Дарвинизм как великая всеобъемлющая биологическая система в своём применении к социологии, в перенесении без всяких коррективов биологических построений в общественную жизнь, всё же подлежала осуждению. Сам Дарвин с большой осторожностью прилагал такие принципы к социологии, а дарвинисты более смело переложили его биологическую теорию в социологию. Дарвинистская социология вполне догматично перенесла основы дарвинизма из биологии в общественную жизнь, утверждая, что наследственность и приспособление вполне определяют индивидуальность, что борьба за существование и отбор неизбежно ведут к вымиранию неприспособленных людей. Критерий совершенства и заключается в эволюции – приспособление к среде обитания. Получается, что приспособленный индивид с биологической точки зрения совершеннее неприспособленного, таким образом, вымирание неприспособленных людей способствует общественному прогрессу. Такое переложение вызвало возмущение Н. Н. Михайловского.

С точки зрения Михайловского, признак приспособления в социологии в виде конформизма свойственен только буржуазной идеологии и мещанству [24] . В связи с чем, не только дарвинистская социология – идеология буржуазии, но и сам Дарвин – «гениальный буржуа-натуралист». По мнению Михайловского, и философия природы, по концепции дарвинизма, является почти сплошным мещанством, ибо «стёртость» личностей, отсутствие ярко выраженных индивидуальностей почти возводится в научный принцип. Мещанская «сплочённая посредственность» губит всё, что так или иначе выходит из понимания её нормы. В результате выживают не наиболее одарённые, а более практичные типы, и гибнут идеальные. В узко биологическом смысле «идеальный тип» человека есть тип политропный, многосторонний, а потому и не приспособившийся ни к каким специальным условиям и благодаря этому способный к дальнейшей эволюции. И наоборот, «практический тип» односторонен, а потому окончательно приспособлен к условиям жизни и вне их существовать не может, т. е. к дальнейшей эволюции не способен. Михайловский согласен принять эту схему как мифологический принцип. Когда этот принцип вводится как норма в социологические построения, когда признают, что приспособленный практический тип стоит выше неприспособленного идеального, то всё это вызывает отпор со стороны убеждённого и последовательного индивидуалиста Михайловского.

Он согласен, что «в природе бездна мещанского», что находит своё проявление и в местной среде обитания людей. Узкие, односторонние практические типы одерживают победу по всей линии над широкими, синтетическими, идеальными типами, тем не менее, существует много причин не переносить это в социологию. Михайловский не хочет мириться с мещанскими представителями практического типа – обывателями, заполнившими местную жизнь. Мещанин, по мнению Михайловского, – не личность, а «осколок личности», практичный тип, приспособляющийся «ко всякой обстановке, как бы она ни была узка и душна», в то время как идеальный тип является полным, многосторонним, выходящим из тесных местечковых рамок. «Практичный тип» как биологический термин в социологическом применении весьма удачно поясняет несколько расплывчатое понятие «мещанство», служит дальнейшему выяснению известных оснований развития человеческого общества. Несомненно, в доводах Михайловского имеется рациональное звено, связывающее человеческий прогресс не только с чисто потребительскими практичными изобретениями. Некоторые научные открытия, объясняющие ряд различных, например, природных явлений, даже того же происхождения человечества, далеко не всегда находят своё практическое применение, но тем не менее это не значит, что данные знания нам совсем не нужны.