– Получается, так, да не так?

– А что не так? – Васнецов задумчиво уставился на карту. – Я ж сказал: в Европе. А мы как раз в неё и вошли. С горами в данной местности туго, но ситуации бывают всякие. Иногда особые подразделения требуются и в непрофильных районах.

– У немцев других особых не осталось? Бранденбург-800, например.

– Ты что, за линией фронта фашистской пропаганды наслушался? – Васнецов понизил голос, выразительно округлил глаза и исподтишка указал на левую стену своего кабинета. За этой стеной находился кабинет начальника политотдела. – Нет такого полка давно. Вернее, есть, только теперь это обычная пехота. Теперь в смысле особых операций вся надежда у Гитлера на эсэсовцев, да на всяких горных стрелков. Ну, может, ещё на кого-то. Нам это всё интересно постольку – поскольку.

– Так я и доложил… эсэсовцы поезд охраняют.

– А егеря?

– А егерей мы видели в лесу. Они параллельно «железке» двигались… я ж говорил…

– На восток, я помню, - Васнецов постучал тупым концом карандаша по отметке у самой линии фронта с немецкой стороны. – Вот сюда предположительно. Аккурат в наш район.

– Ну да. Но ведь это просто пехота. Егеря или нет, что у них при себе, ротные минометы от силы? Танков мы не нашли. За артиллерию не скажу, так глубоко мы не заходили…

– Танки вот здесь, - Васнецов ткнул в отметку на приличном удалении. – Напротив позиций Пятой армии большой резерв припрятан. Прикрывают удобный путь на Кёнигсберг. Наш участок не такой торный, зато вот здесь, на стыке с левыми соседями, прикрыт противником слабо, потому и заинтересовал командование.

– И что вам не нравится?

– Вот это и не нравится, Никита. Лес, да буераки – не тот рельеф, чтобы немец решил, что нам тут не пройти. Ещё не по таким кушарям проползали. И вдруг, поди ж ты, ни укреплений, ни минных полей толковых, ни какой другой эшелонированной обороны. Везде есть, да в десять рядов, серьёзнее, чем у Маннергейма была, а тут пусто. Будто бы заманивают нас.

– Или наоборот.

– Или наоборот, - Васнецов кивнул. – Блефуют.

– Что делают?

– На понт берут. Делают вид, что ловушка тут, а на самом деле и впрямь не имеют достаточных сил, чтобы всё прикрыть. Имея одни шестерки, изображают лицом, что тузы на руках.

– А-а, теперь понятно. Теперь буду знать, как это по-умному.

– Вот и хорошо, - Васнецов вздохнул. – Иди, отдыхай.

– А как же с поездом, Андрей Михайлович? Доложите?

– Доложу, иди, - подполковник, не отрывая взгляда от карты, махнул рукой. – Вот если бы зайти отсюда, да во фланг… и отрезать фрицев. Всё тогда, аллес капут, дорога открыта.

– Вы так и предложите, - Филин притормозил.

– Кто будет меня слушать? Я кто, командующий фронтом? – Васнецов встрепенулся. – Ты ещё здесь? Кру-гом! Шагом марш отдыхать!

Палатка разведчиков стояла в общем ряду, но выделялась тем, что поблизости был сооружен небольшой, покрытый маскировочной сетью навес, под которым стоял стол и две лавки. Бадмаев и Покровский пробыли в штабе считанные минуты, начальство сразу обозначило, что ему будет достаточно рапорта командира группы. Поэтому возвращения Филина бойцы ждали не на крылечке штаба, а в «расположении», под этим самым навесом. Покровский, пытаясь одолеть сонливость, чистил оружие, но больше клевал носом, а Бадмаев караулил кашу для командира – заботливо кутал котелок в телогрейку.

Завидев капитана, бойцы взбодрились. Старшина снял с котелка «шубу» и жестом пригласил командира к ужину.

– Всё нормально? – Исподлобья взглянув на Филина, спросил Покровский.

– Как посмотреть, - буркнул капитан, усаживаясь за стол. – В масштабах Генштаба – да. Вы поели?

– Пузо сыто, - Бадмаев поставил рядом с котелком открытую банку тушенки, положил на стол ложку и большой ломоть хлеба. – Чай нести пойду.

– Неси, - Филин кивнул.

– Васнецов озадачился насчет поезда? – Проводив старшину взглядом, спросил Покровский.

– Не сходится у него что-то, - Филин выложил полбанки тушенки в кашу, перемешал и принялся уплетать за обе щеки. – Сомневается.

– Не поверил? – Покровский удивленно вскинул брови и уставился на командира. – Надо было фотоаппарат с собой взять? А про егерей он что сказал?

– То же самое, - неразборчиво из-за набитого рта, ответил Филин.

– То есть, пока гром не грянет, штаб не перекрестится?

– Разберутся, - Филин поморщился. – Мы свою задачу решили. Где Бадмаич с чаем?

Капитан обернулся в сторону полевой кухни... и вдруг свалился на землю, опрокинув заодно лавочку. Свалился не потому, что внезапно сделался неуклюжим. Его сбросил Покровский. Ефрейтор, словно заправский футбольный вратарь, прыгнул через стол и свалил командира на пожухшую траву.

В следующее мгновенье метрах в десяти рвануло так, что Филин едва не расстался с принятой только что пищей. Уши заложило ватой и капитан какое-то время не слышал, а только ощущал взрывы. А ещё он чувствовал барабанящий по спине дождь из комьев земли.