Так вот и отец брал его когда-то в командировку в Читу…

Командировка была на диво приятной. Работы на заводе действительно оказалось мало. Почти все время они провели с Генкой в городе: гуляли, катались в парке на всем, на чем можно, играли в настольный теннис, пока не истратили все деньги. Осталось три рубля на обед, два рубля на постель в поезде, еще немного – в Киеве доехать до вокзала, в Москве от вокзала до вокзала, и там на электричку. В обрез. Но отец и сын хотели еще развлечений в эти оставшиеся несколько часов в Киеве! Проблему решил, как в сказке, кошелек. Он лежал на тротуаре у них под ногами. В кошельке было четыре рубля. Сережа и Гена некоторое время размышляли о том, как следует поступить. Потом прикарманили деньги, кошелек положили на старое место и понеслись бегом в парк на аттракционы.

Сережа с Генкой приехали в Москву в субботу утром. С Киевского вокзала – в метро, потом на электричку, там еще от станции пешком… Почему-то эта завершающая часть дороги утомила больше, чем вся дорога. Вошли в квартиру, открыв дверь ключом, так интересней и неожиданней. Первым шагнул в прихожую Генка, неся в вытянутых руках «Киевский» торт. Самый лучший, «карло-марксовский», а не «хлебозаводовский»! За сыном вошел улыбающийся Сережа: «Здрасьте! А вот и мы!» Из своей комнаты вышел Прокофьич: «Здорово, здорово! Заждались!» Анна Петровна на кухне кормила Аську кашей, повернулась к вошедшим, заулыбалась и ослабила бдительность. Аська воспользовалась заминкой, выскочила из-за стола и с перемазанной мордашкой побежала к ним здороваться. Вышла из спальни Таня и сказала, глядя почему-то только на Сережу: «Вот хорошо, что ты приехал – сходи за хлебом!»

Еще за два дня до отъезда из Киева, придя последний раз на завод, Сережа позвонил на работу сообщить, что все сделано, и в следующий понедельник он появится, а сейчас чтобы его не искали.

– Сережа, скорей приезжай, тут такое! – услышал он в трубке голос Валентины Михайловны.

– Что случилось? У меня билеты на послезавтра. Что, менять?

– Нет, менять не нужно, конечно, но не задерживайся.

– Опять, что ли, из этой области? – Сережа имел в виду свои старые неприятности с Первым отделом.

– А… Да-да-да! Из этой, из этой.

У Сережи похолодело внутри. Что еще могло случиться, неужели не кончилось за три года?! Валентина Михайловна на том конце провода почувствовала Сережин испуг, вспомнила, что он там с ребенком, и постаралась его успокоить, но в то же время и не ослаблять напряжение интриги.

– Не бойся, тебя не касается. Но все равно оттуда же, только посильнее!

Сережа тогда усилием воли заставил себя забыть про этот звонок, чтобы не портить отдых с Генкой. Теперь по дороге в булочную вспомнил.

– Что там у нас стряслось? – спросил Сережа тестя, когда вернулся из булочной. – Почему-то мне сказали, чтобы приезжал поскорей.

– Все предприятие гудит. Сталину вашу с мужем арестовал КГБ как шпионов.

Сережа аж присел от неожиданности.

Сталина Васильевна была шпионкой, точнее, женой и сообщницей шпиона. Но это выяснилось потом.

В детстве Сталина хлебнула лиха. Ее отец был авиационным инженером, до войны работал в группе изучения реактивного движения, знаменитом королевском ГИРДе. В тридцать девятом году его посадили, потом перевели на поселение, и к нему приехала жена с дочерью Сталиной. После ссылки вернулся в Москву в пятьдесят шестом со справкой о реабилитации. Обошел несколько институтов, но устроиться на работу не смог. Пошел в приемную на Лубянке и спросил: «Так я реабилитирован или нет?» Тогда решили вопрос. Устроили на работу под Москвой и дали жилье. Дочь Сталина окончила Авиационный институт, на пятом курсе вышла замуж за своего же студента. Сталина и ее муж Роберт распределились на работу вместе в тот «почтовый ящик», куда потом пришел Сережа.

У Роберта, как и у Сталины, и имя было непростое, и судьба сложилась непросто. Родился в Прибалтике, семья успела уехать до прихода немцев. Намаялись в эвакуации. Потом родители не захотели возвращаться, остались в Казахстане, а Роберт поступил в Авиационный институт в Москве. Жил в общежитии. Потом с женой переехал под Москву.

Странная была пара – Сталина Васильевна и Роберт Николаевич. Он невысокий, но ширококостный, крепко сбитый с некрасивым злым лицом. Те, кто учился с ним вместе, вспоминали, что Роберт никогда не возвращал одолженных денег. Всегда находил предлог, чтобы не отдавать, да еще обругать или даже побить кредитора. Говорил, что тот за его счет когда-то выпил, или что-то у него брал и не вернул. Все были перед ним виноваты. Рассказывали еще, что Роберт на последнем курсе то ли ударил, то ли чуть не ударил преподавателя. Собирались Роберта отчислить из института. Однокурсники пошли к ректору с заявлением, просить, чтобы не выгоняли. Ректор их выслушал и сказал: «Нет, не выгоним его, кто ж с последнего курса выгоняет? К моему сожалению. Но вы меня как огорчаете! Как же вы, делегация, пришли просить за такую сволочь? Этот негодяй себя еще не так покажет! Уйдите, чтоб глаза мои вас не видели!» И порвал их заявление. Но на работе Роберт пошел хорошо, был заметной фигурой на предприятии. Он отвечал за конечные параметры изделий, согласовывал их на самом выходе, когда система переставала быть разработкой и становилась серийной продукцией.

Сталина, Лина, как ее называли, имела, в отличие от мужа, выдающиеся размеры во всех трех измерениях. Выше мужа на голову, а тяжелее, наверное, в два раза. Уверенная в себе, громогласная. К Сереже относилась свысока, подумаешь, мальчонка с периферии, из милиционеров. По сравнению с ней мелкота. Пыталась нахального мальчишку Зуева «носом поводить» при случае. Давно, еще, когда Сережа только пришел в лабораторию, Лина увидела у него в руках билеты в театр и воскликнула с иронией, громко, на всю лабораторию.

– Ты идешь в театр?! В какой же?

– В театр Станиславского, – робко ответил Сережа.

– Ты имеешь в виду, имени Станиславского и Немировича-Данченко, музыкальный? – снисходительно уточнила Лина.

– Да нет, одного Станиславского, драматический, – ответил Сережа.

– Ты ошибаешься, такого театра нет в Москве, – припечатала провинциала Лина.

– Да нет, есть, – не согласился Сережа и попытался рассказать про Михал Михалыча Яншина, про Ольгу Бган, Ивана Козлова и артиста Сатановского.