выучила. Ее вызвали в лазарет для проверки. Лицо медсестры было деревянным, пока она

завязывала жгут на руке Даны, протирала спиртом, пронзала кожу иглой и набирала

кровь. Пять медсестер работало с ней волонтерами. Шесть учеников сразу. Помыть руки,

повторить. В жуткой тишине. После этого она нашла Этана в столовой с остальными из

клуба науки. Дана и Этан поведали им о последних открытиях.

Когда они закончили, Тиса Джонсон посмотрела на Этана, потом на Дану и сказала:

– Я читала о медиумах. В СССР много исследовали шпионов–медиумов. Моя тетя

Салли работает на наше правительство. Отдел защиты, вроде, и мы поедем к ней домой в

субботу. Я спрошу у нее.

Другие пообещали тоже поискать, но никто не знал что–нибудь нужное сразу.

– Мы пойдем к медиумам в «Вне пределов», – сказал Этан.

Тиса кивнула, Сильвия закатила глаза.

– Нужно точное расследование, а не выдумки.

– У нас есть только это, – сказал Этан. – И Дана говорит, что они свое дело знают.

– Попробовать стоит, – Джерри моргнул своими жабьими глазами.

Дана и Этан оказались за ее привычным столиком во «Вне пределов» через полчаса

после уроков. Луч сидел напротив них, мешал чай, веки были опущены, а губы сжаты, он

молчал. Он выслушал Дану и Этана, порой перебивая вопросами, а потом погрузился в

долгую задумчивую тишину.

Этан сидел рядом с ней как каменная статуя, но Дана ерзала. Вокруг привычно

шумела жизнь магазина, словно мир не стал темнее и непонятнее. За ширмой Дана

слышала, как Коринда обслуживает посетителей кафе, болтает с ними и порой смеется.

Словно жизнь была нормальной. Дана сжала руку Этана под столом, поддерживая его и

держась за его руку, словно за жизнь.

Наконец, Луч отклонился и скрестил руки на столе.

– Плохо дело.

Дана и Этан молчали.

– Я увидел отрывки этого вчера, Дана, – продолжил Луч. – И я понимаю, почему у

вас возникла эта теория.

– Это не просто теория, – начала она, но он поднял палец, и она замолчала.

– О, я тебе верю, – сказал он. – Все совпадает. Как бы жутко это ни было, все

совпадает.

– Не знаю, радоваться или плакать, – призналась Дана.

– Тебе нужно, – сказал Луч, – быть очень–очень осторожной, потому что я считаю,

что все больше, чем вы думаете.

– Что? – спросил Этан. – Больше, чем шесть подростков, убитых психопатом?

– Да, – Луч огляделся и понизил голос. – Если эти убийцы так слажено работают,

какова вероятность, что ангел действует один?

– Я так и думала, – сказала Дана. – Их может быть двое. Как Леопольд и Лёб.

– Все возможно, – сказал Луч. – Это может быть один необычный человек и кто–то

слабее у него в помощниках.

– В помощниках? – спросил Этан. – Кто бы стал помогать этому?

– Харизматичный человек часто может управлять другими. Спроси Чарльза

Менсона. И я не удивлюсь такому.

Этан был не убежден.

– Это догадка или вывод из видения?

– Этан, – тихо сказала Дана.

Луч улыбнулся и отмахнулся.

– Не верить – нормально. Я всю жизнь вижу такую реакцию. Людям без

способностей очень сложно принять, что такие силы у кого–то есть. Это понятно. Это

страх, конечно, и нехватка понимания. И немного зависти. Не только у тебя, Этан, но у

всех, кто в стороне. Это естественная реакция. Но позволь спросить: когда Дана сказала

тебе, что видела Мейси Белл в школьной раздевалке, ты поверил ей?

Дана посмотрела на лицо Этана, увидела там ураган меняющихся выражений. Он

взглянул ей в глаза, потом отвел взгляд. Это ранило, потому что она видела сомнения,

видела его желание поверить, понимала, как странно это сочетается с наукой, которую он

так любил. Она все еще держала его за руку, но теперь его пальцы были ледяными.

Наконец, Этан сказал:

– Я хочу верить.

Это Дана сказала сестре пару дней назад. Я хочу верить. Это притупило боль на миг,

но это было далеко от слов «Я верю».

– Это уже что–то, – сказал Луч, чтобы сгладить момент. – Это знак открытого разума