— Он пьян, — сказал слуга.

Калиновский топнул ногой, и в это мгновение пятеро похожих друг на друга казаков окружили гетманов, и один из них гаркнул:

— Паны гетманы! Вы в плену!

Пошла пальба. Калиновский встрепенулся, но увидал, что стреляют казаки, стреляют вверх, празднуя победу.

Один Корецкий вырвался из Гороховой Дубравы, он ушел по бездорожью на Дубно.

Спасение стоило Корецкому тысячи жизней.

Хмельницкий с Тугай-беем, сдерживая коней, спустились в овраг. Навстречу им прискакал Максим Кривонос.

— Все кончено, гетман!

Хмельницкий обнял полковника, шепнул ему на ухо:

— Слава тебе! Слава тебе, Кривонос! Во веки веков слава!

— О! — махнул рукой Кривонос. — Ты погляди, кого братья Дейнеки взяли.

— Кого же? — притворяясь, что не знает, спросил Хмельницкий, покосившись, однако, на Тугай-бея.

— Самих региментаров!

— Кого же из них? — переспросил Хмельницкий.

— И польного взяли! И коронного! Вон на барабанах сидят.

Хмельницкий тронул коня, приглашая жестом Тугай-бея ехать за собой. Остановился в трех шагах от пленников.

— Здравствуйте, ваши милости! Вот ведь как Бог устроил. Ловили меня, а сами и попались.

— Хлоп! — Потоцкий топнул ногой. — Меня победила не твоя разбойничья сволочь, а славное татарское рыцарство. Чем вот ты заплатишь ему?

— Вашей ясновельможной милостью, — улыбнулся Хмельницкий. — Тобой, Потоцкий! И тобой, Калиновский. И прочими, прочими! — Обратился к Тугай-бею: — По обещанию моему отвези обоих гетманов его величеству великому хану Ислам Гирею. Скажи, Хмельницкий слово держит.

— Стало быть, хан в Бахчисарае! — вскричал Калиновский и уставился бешеными глазами на Потоцкого. — В Бахчисарае он был! В Бахчисарае!

— Гетмана! Гетмана! — послышались возгласы и топот лошадей.

Казаки расступились, пропуская трех всадников.

— Мне коронного гетмана! — сказал всадник, спешившись.

Увидал Потоцкого, подошел к нему:

— Ваша милость, я послан к вам от сената Речи Посполитой.

Потоцкий показал рукой на Хмельницкого.

— Ему говорите. Теперь у нас один гетман.

— Ваша милость! — гонец растерянно посмотрел вокруг, не веря своей догадке, осенившей его. — Ваша милость!..

— Говори, я слушаю! Я хоть и пленный, но — гетман! Польный гетман! — вскричал Калиновский, вскакивая с барабана.

Казаки задохнулись от смеха:

— Ну, петух и петух!

— Ваши милости! — вскричал в отчаянье гонец. — Казаки! Я прислан сообщить вам, что его величество король Владислав IV умер.

Хмельницкий даже глаза прикрыл веками: сколь хитро ни рассчитывай, у жизни свой неведомый ход.

Снял шапку. Задумался на виду у всего казачьего войска.

Считали трофеи, пленных, убитых. Казаков погибло в том бою семьдесят человек, ранения получили девяносто пять. За те смерти и раны польское войско заплатило дорогой ценой. Убитых казаки не считали, считали пленных. Взято было два гетмана, высоких чинов: полковников, ротмистров, капитанов, поручиков, высокородных хорунжих — 127, рядовых — 8520, взято было: хоругвей — 94, булав — 5, пушек — 41, а также множество фузий, пистолетов, копий, обухов, сабель, панцирей с шишаками, телег, лошадей, шатров и всякого имущества.

— А найден ли старый запорожец? — спросил Богдан Кривоноса.

— Нашли и похоронили, — ответил Кривонос гетману. — Над Росью могилка. На самом высоком месте.

— А поедем-ка, Максим, поклонимся казаку. Победой и, может, самой жизнью все мы ему обязаны.

И поехали они на реку Рось и поклонились могиле безымянного казака.

В покоях королевы Марии ветром выдавило стекло. Этим ли шквалом или каким другим, но выдуло и всех высокородных любителей французского, и не только высокородных, даже слуги исчезли.

За обедом королева почувствовала, что ей плохо. Кружились потолок и пол, но она, не меняясь в лице, дождалась десерта, отведала и похвалила кушанье и только после этого вышла из-за стола и сама, без посторонней помощи, дошла до спальни.

— Врачей, — попросила королева.

Фрейлины кинулись за врачами и не нашли ни одного. Врачей тоже унес ветер. Королева потеряла сознание.

— Я разыщу врача в этом переменчивом городе, — твердо сказала герцогиня де Круа.

Мадам де Гебриан попыталась остановить де Круа.