От гнева у Олега перехватило дыхание, но он не подал виду:

— Ты покидаешь меня, ярл, когда самое трудное позади. Вас, норманнов, со мной мало, а с вашим уходом останется совсем немного.

— Не держи на нас зла, конунг, отпусти. Сначала мы отправимся на родину, в Упландию, повидаем своих жён, и кто ведает, может, ещё вернёмся и, если пожелаешь, пристанем к тебе. Мы покидаем Гардарику, но оттого твоя дружина не ослабнет, ибо к тебе пристали воины-славяне. Их у тебя больше, чем викингов. Ты не станешь удерживать нас, как не держал Рюрик Аскольда и Дира [25] .

Олег долго молчал, смотрел на первые звёзды. Они были редкие и высокие. Наконец сказал:

— Как ни тяжко мне, ярл, но пусть будет по-твоему. Вы возьмёте драккар и погрузите в него всё, что есть у меня, дабы не было обиды, не говорили вы, что Олег-де вас обидел. Но если вы надумаете вернуться, я приму вас...

Настал час отплытия. Викинги торопились: предстояло до морозов выйти в море Варяжское. Они всходили на драккар в броне и рогатых шлемах, и вскоре их щиты уже висели вдоль бортов. Олег поднял руку, прощаясь, подняли руки викинги и русичи. Длинные вёсла разом загребли воду, и драккар медленно отошёл от причала, а когда повернул по течению Волхова, взметнулись цветные паруса из толстого полотна. Ветер наполнил их, и судно, вздрогнув, поплыло, разрезая воды Волхова.

Воевода Ратибор промолвил:

— Не станем судить их.

Олег промолчал, отправился в Детинец.

К концу листопада месяца [26] , когда осыпался лист и редкие иноземные гости, с запозданием возвращавшиеся из Скирингсааля, бросали якоря в Волхове, затихал шумный торг, а люд новгородский благодарил Перуна, что был к ним милостив.

На восходе солнца народ сошёлся на капище, где главный жрец, седой старик с сухим, изрезанным крупными морщинами лицом и редкой бородой, бессвязно выкрикивал языческие заклинания, а его помощник уже разжёг жертвенный огонь.

На высокой ноте жрец оборвал вопль, наступила тишина, и тогда другие жрецы привели черношёрстного быка. Он ревел, гнул к земле голову, упирался. Его подтащили к Перуну. Главный жрец неуловимым движением маленького треугольного ножа ударил быка пониже рогов, и тот, рухнув на колени, завалился на бок. Тотчас помощник жреца перехватил быку гортань, и тёмная густая кровь щедро хлынула на жертвенный огонь. Люд завопил радостно, потрясая поднятыми руками, а серебряноголовый усатый идол невозмутимо взирал на беснующуюся толпу широко открытыми глазами.

Олег не осуждал русичей: они поклонялись своему богу Перуну. Тот был всегда с ними. Как бог норманнов Вотан, отец богов и людей фиордов, даёт своим сыновьям силу и удачу в походах на море и суше, так и Перун помогает русичам. Не потому ли непобедимы варяги и русы?

Покинув капище, Олег пошёл берегом Волхова. Солнце давно уже подкатывалось к зениту, и народ медленно расходился с жертвенного холма. Олег шёл задумавшись. Отъезд Гарда его омрачил: норманны хорошие воины, но они пришли на Русь за добычей, а он, Олег, не позволял им разорять славян, ибо у него иная цель. Значит, ни Гард, ни его товарищи не поняли замысла Олега.

Насильно викингов не удержать, они вольны в своей судьбе. Не так ли поступили Аскольд и Дир, покинув Рюрика? Теперь они княжат в Киеве. Побывавшие там новгородские торговые люди рассказывают: город тот на холмах, Подолом спускается к Днепру. Собирает Киев дань с племени полян и с торговых гостей, которые плывут мимо него.

Слушал Олег купцов, и город этот манил его. Коли речь пойдёт об объединении славян, то кому, как не Киеву, такое сподручно, ибо стоит он на срединном течении Днепра, в самом центре Руси.

Свои замыслы Олег скрывал, и, когда он решится пойти на Киев, пусть его поход будет неожиданным не только для Аскольда и Дира — о нём не должна знать даже дружина.

У ворот Детинца, на мосту через ров, Олега поджидали несколько смердов. Скинув колпаки, поклонились ему. Седой старик сказал:

— Твои люди, конунг, погост [27] наш зорили, воровством промышляли. Нежданно нагрянули, обиды причинили. Защиты твоей просим, накажи виновных.

— Но моя дружина в городе! — удивился Олег. — Не ошиблись ли вы, мужи?

Но смерд уточнил:

— Драккар из Новгорода плыл, на нём были твои люди.

Теперь Олег догадался: Гард разбой учинил. Нахмурился.

— На той неделе мою дружину покинули викинги. Слышите? Норманны хотели плыть в Упландию. Это они напали на вас. Но я обещаю, в полюдье ваша дань будет меньше на столько, на сколько викинги пограбили ваш погост.

— Ты справедлив, конунг, мы вернёмся к себе с доброй вестью, и смерды не станут держать зла на твою дружину.

В хоромах Олег позвал тиуна [28] :