— Что с тобой такое? Прекрати паясничать! — потребовал он.

— А … не знаю, меня что-то память подводит после больницы, — вновь повторил Рамси, старательно делая вид, что только что очнулся.

— Ясно, ну если у тебя ещё будут проблемы с памятью, или опять мне будешь комедию ломать при посторонних, то мы с тобой поедем к доктору, он тебе такие лекарства пропишет, что быстро станешь молчаливым и послушным. Помнишь, дурачок, я обещал тебе это, когда ты мопед взорвал, за который, мне, к слову сказать, пришлось платить. Тихо, мирно, и никто ни о чём не узнает, — пообещал отец. — Понял меня?

— Не понял, — медленно протянул Рамси. — Меня что-то после больницы память подводит, — он понимал, что уже перешёл границу дозволенного, но просто не мог остановиться, а белый медведь продолжал неистово лупить в барабан. Рамси даже покивал, наслаждаясь ритмом, словно он на рок-концерте.

Русе поднялся со своего кресла и подошёл к нему. Рамси зажмурился, думая, что он опять ему влепит затрещину. Но отец взял его за руку и сказал спокойным, сочувствующим тоном:

— Вставай, сынок, обувайся, поедем в больницу.

— Нет, я не хочу, в какую ещё больницу? Я здоров, — Рамси замотал головой и выдернул руку.

— В психушку поедем, раз у тебя с головой проблемы, — пояснил отец.

— Не надо, со мной всё нормально, я просто пошутил, — признался Рамси и опустил глаза.

— Хорошо, раз всё нормально, тогда прекрати строить из себя клоуна и послушай меня. Ты меня так одолел своими выходками, что поедешь в интернат. Хотел в детдом — пожалуйста, скатертью дорога. Документы я отослал, а завтра поедем с тобой знакомиться с директором. И оденься по-человечески, а не как бродяга. Люди ещё подумают, что я ребёнку не могу нормальную одежду купить. Всё, можешь быть свободен, — отец выдал нужную информацию и вернулся к своему рабочему столу, намереваясь ещё поработать с бумагами.

— Да, отлично, папа! Тебя больше всего волнует, что о тебе люди скажут, — пробурчал Рамси у дверей.

— Что ты там сказал? — Русе уже погрузился в свои бумаги, и не расслышал монолог сына.

И тут Рамси, словно бес за язык дёрнул.

— Меня, что-то память после больницы подводит, — в четвертый раз повторил он, и мило улыбнулся, склонив голову набок.

— Да ты издеваешься сегодня надо мной? — изумился Болтон-старший.

А Рамси смеялся и бился лбом о дубовые двери отцовского кабинета, и никак не мог прогнать из головы марширующего белого медведя.

— Ну, что же сам напросился, — развёл руками отец и, отодвинув его с дороги, вышел прочь из кабинета. А вернулся с ремнём в руках. Рамси к тому моменту уже сидел на полу, он не думал, что можно и реветь и ржать одновременно, но у него это как-то получалось.

— Папа, это всё медведь виноват, — кое-как проговорил он, утирая слёзы тыльной стороной ладони.

— Какой медведь? — раздражённо спросил отец.

— Белый — он марширует и бьёт в барабан, — пояснил Рамси. Он понимал, что надо заткнуться, но у него не получалось, кажется он совсем заигрался в Светофора.

— Поднимайся. Футболку снимай, — отец поднял его за шиворот, как котёнка, и Рамси пришлось подчиниться.

В этот раз отец его не сильно отлупил, видимо, потому что им завтра предстояло ехать в новую школу. Теперь Рамси совсем стало не смешно, вот и правда, отец всегда поможет.

— Убирайся в свою комнату уродец, пока окончательно меня не разозлил. И можешь там выть сколько душе угодно, — любезно разрешил Болтон-старший.

Рамси всхлипывая, побрёл к себе, и полночи проревел в подушку, потому что просто не мог совладать с собой. То, что он едет в интернат его даже порадовало — хотя бы не будет видеть отца каждый день. Но вот то, что случилось с ним сегодня вечером, его серьёзно напугало, он ведь понимал, что стоит остановиться, но у него всё равно не получалось. Одно дело шутить, а другое стать таким же безумным как Светофор, который постоянно несёт всякий бессвязный бред. Ему совсем не хотелось быть таким. К тому же, отец тогда его либо совсем прибьет, либо в психушку сдаст, понятно, что ни то, ни другое его не устраивало.

Утром он признался, что ужасно себя чувствует и у него жутко болит голова. Но отец решил, что он прикидывается, чтобы никуда не ехать. В итоге Рамси сказал даже, что согласен, чтобы он вызвал врача, настолько ему было плохо. Врач поставил ему укол, и потом он благополучно вырубился на полдня, а отец поехал в школу один. Он был несказанно зол, что Рамси прогулял полтора месяца, но чтобы благополучно сплавить его с глаз долой, приплатил врачам, и они написали немного другие числа в медицинских справках, таким образом, получилось, что все полтора месяца, он не прогулял, а провалялся в больнице. А так как оценки у него были отменные, то учителя выставили ему отметки по прошлым семестрам, некоторые даже с жалостью на него смотрели, когда он с отцом приходил в школу за документами. Старая, сухая и желчная химичка, которая являлась классной руководительницей его бывшего класса, и любила отпускать колкие комментарии в адрес учеников, и та сострадательно взглянула на него, пожелала ему крепкого здоровья, и так же хорошо учиться в новой школе. Рамси кивнул и отвёл глаза, утопая в мягком диване приёмной кабинета директрисы. А когда классная дама ушла, то продолжил залипать в новый дорогущий мобильник, который отец ему недавно купил к началу учебного года. Он подумал, что даже Ламборджини эль Дьябло, не исправит того, что сделал отец, но отказываться от телефона, конечно не стал.

Из поездки в интернат отец вернулся почти ночью. Рамси в это время смотрел в гостиной не слишком умный ужастик про зомби и раскладывал разноцветные конфеты M&M по цветам. Один чёрт — они все на один вкус, но фильм был скучный, (ему больше нравились про дома с привидениями или про маньяка) и настроение поганое, а так хоть чем-то руки были заняты. Отец сообщил, что обо всё договорился, и через пару дней Рамси отчалил в интернат.

========== Глава 29 ==========

Таким образом, возвращаясь в настоящее время, Рамси приехал в школу после двухнедельного отсутствия. Он был рад тому, что его наконец-то выпустили из заточения в больнице, и, поднимаясь по ступенькам, раздумывал о том, какие интересные события успели произойти за время его отсутствия. Он решил, что непременно стоит сегодня спуститься в темницу и повидать ребят из тусовки.