— Оставь, сынок, у тебя руки, наверное, болят? Я сам помою, — он ласково потрепал его по голове и обнял за плечи. Рамси был слишком шокирован, чтобы отстраниться.

— Что скажешь, сынок, ты ведь хотел, чтобы я к тебе по-доброму относился? — с доброжелательной улыбкой на лице, спросил Русе.

Рамси даже и не думал, что отец на такую способен, он вообще не обладает слишком богатой мимикой.

— Папа, я знаю, что ты от меня хочешь. Я не скажу где документы и не буду никому звонить, — он высвободился и опустился на стул.

— Тебе понравилось, как я с тобой сегодня обращался? — Русе сел напротив и внимательно посмотрел на него.

— Да, но это всё не по правде, — неужели отец считает, что он ему поверит, после всего, что произошло за столько лет.

— А ты хочешь, чтобы так было всегда? Я буду добрым, буду заботиться о тебе, хвалить. Я же горжусь тобой, ты толковый парень, вон как меня провёл, — одобрительно кивнул отец, положил ему руку на плечо, и заглянул в глаза.

Он отдавал себе отчёт, что всё это не по-настоящему, что стоит отцу добиться желаемого, как всё вернётся на круги своя.

— Папа, а очень сложно было вместо уродец говорить сынок? Ты молодец, ни разу не сбился, да ещё и над интонацией поработал, я просто восхищён, — Рамси зааплодировал, выражая свой восторг отцовской игрой. Хоть всё это фарс чистой воды, но всё же, было приятно в кои-то веки почувствовать к себе человеческое отношение. Он так мечтал об этом в детстве.

В лучшем случае отец называл его по имени, а самое «ласковое», что он от него когда-либо слышал — пренебрежительно брошенное: «дурачок». Про то, чтобы обнять или приласкать этого он не помнил вообще никогда. Разве, что в кабинете врача, когда ему было лет пять, отец прижал его к себе, но скорее затем, чтобы приглушить его вопли, а не затем, чтобы успокоить. При чужих людях он всегда показывал себя заботливым и добрым. Почитать сказку, поиграть в мяч, потаскать на плечах ребёнка или сводить его в зоопарк — никогда его отец этого не делал.

Русе на удивление, сдержался и не ударил его, а даже улыбнулся и погладил по голове, снова положил руку на плечо.

— Рамси, я тебе обещаю, если вернёшь контракт, то я пересмотрю своё отношение к тебе. Я понял, что был не прав, — заверил он. Хоть его и раздражало, что приходиться этого сопливого щенка так долго уговаривать, но виду он не подал. В отличие от сына, он умел прекрасно скрывать свои эмоции.

Рамси стряхнул с плеча отцовскую руку.

— Я бы хотел, но стоит мне вернуть документы, как всё будет по-прежнему.

Болтону-старшему надоело ждать и распинаться.

— Либо ты мне отдаёшь документы, звонишь своему дружку или ещё кому, но чтобы контракт был у меня сегодня же: и тогда мы с тобой остаёмся в добрых отношениях, я тебя больше не буду бить, либо — ты возвращаешься в подвал, —

отец отошёл к окну и взглянул на улицу, давая ему время для размышления. — Так, что ты решил? — пару минут спустя, поинтересовался он.

У Рамси не было выбора — возвращаться в подвал он не хотел.

— Контракт у меня в комнате. Я сейчас принесу, — заверил он и поднялся со стула.

— Молодец, сынок! Ты сделал правильный выбор, — отец вернулся к нему, ласково потрепал его по щеке и одобрительно улыбнулся, благосклонно качнув головой.

========== Глава 38 ==========

Рамси поднялся в свою комнату и достал договор из тайника под кроватью. Между детскими раскрасками в коробке лежали сложенные вчетверо листы. Он ведь просто хотел, чтобы отец отпустил его и не собирался вовсе нести документы в полицию. Это был хороший козырь, которым всегда можно воспользоваться, по крайней мере, он так думал до последнего времени. А теперь он отдаёт его в руки отцу просто так, без всяких требований и оговорок. Иного выбора у него всё равно нет. Можно что-то предпринять лишь на свободе, но никак, будучи запертым в подвале. Если бы он не был таким дураком, то сумел бы получше продумать свой план, но… он просто сорвался и совершил сгоряча непоправимую ошибку. Глупо и по-детски. Сейчас он, конечно, понимал, что угрожать отцу не имеет смысла, а ещё к тому же, было опасно для здоровья. А в тот момент просто поддался эмоциям, ну, а после и вовсе потерял над собой контроль. Сделанного не воротишь, и он прекрасно знал, что за все ошибки вынужден будет платить десятикратно. Оставалось надеяться лишь на то, что за эту он уже заплатил.

Отца всегда волновали лишь деньги и вещи, но не люди, и уж точно не он сам. Рамси вздохнув, сжал в руках бумаги. По крайней мере, у него впереди почти целый учебный семестр, чтобы придумать, как сбежать, так, чтобы он его не нашёл. А пока что, этим договором он покупает свою свободу.

Спустившись вниз, он протянул документы отцу. Тот бегло проглядел бумаги и покивал.

— Зачем же ты мне соврал, что контракт не у тебя? — поинтересовался он довольно миролюбиво. Можно было подумать, что он вполне доволен тем, что сын вернул ему документы и считал инцидент исчерпанным.

— Думал, что ещё успею его отдать, — понуро опустил голову Рамси, продолжая про себя ругать свой глупый план, а точнее его бездарную реализацию.

— Ну, я всегда замечал, что ты недалёкий. Пойдём, — Русе положил ему руку на плечо и холодно улыбнулся.

— Куда пойдём? — Рамси заметил, что отцовской доброты и след простыл, стоило ему заполучить драгоценные бумаги обратно. Он другого и не ожидал, надеялся просто, что он оставит его в покое — и так ведь уже наказал.

— В подвал, дурачок, куда же ещё. Шагай! — терпеливо пояснил Русе, толкая его вперёд.