– А ты знаешь, что в «Брайтон-Центре» четыре с половиной тысячи мест, и там Бинг Кросби давал свой последний концерт перед смертью?

– Это тот парень, который спел White Christmas [4] ? Откуда ты все это знаешь, Вики? – смеюсь я.

– Я все знаю, мисс Пенни П. И вам это прекрасно известно. Ладно, по крайней мере, мы будем сидеть в вип-ложе, – он машет билетом и ухмыляется. – Первый класс, подумать только!

Эллиот пританцовывает, не вставая с диванчика.

– Слушай, если мы тут уже сходим с ума, то каково Ною?

– О, Ной никогда не нервничает!

Уже произнося эти слова, понимаю, что не уверена в этом. Я толком не видела ни одного его выступления – во всяком случае, перед такой огромной аудиторией.

– То есть… я знаю, что он взбудоражен. Для него это реальный шанс добиться успеха в Европе.

– Да уж. После того как Ной сыграет с The Sketch, люди просто не смогут его не знать. О Ное Флинне услышат даже такие, как ты!

Улыбаюсь, но слова Эллиота меня смущают. Странно думать, что всего шесть месяцев назад я понятия не имела, кто такой Ной Флинн, а сегодня его знают почти все. Из-за него я чуть не утонула в медиа-шторме. Неужели я смогу удержаться рядом с ним в тех вихрях, которые ждут впереди?

Эллиот прерывает мои мысли:

– Ты видела остальных из его группы?

Я качаю головой.

– Пока нет. Но знаю, что он взял с собой своих лучших друзей.

Он понуро смотрит в землю.

– Хотел бы я поехать с тобой.

– А как я бы хотела этого, ты не представляешь! Зато ты суперски проведешь время в «Шике», – напоминаю я ему.

Эллиот с нетерпением ожидал своей практики – с тех самых пор, как узнал о ней в начале года.

– Ага. А ты знаешь, что «Шик» появился в 1895 году?

Я тянусь через стол и кладу ладони ему на руки. Кому-кому, а уж мне-то прекрасно известно, когда он делится своими знаниями не ради шутки, а из-за того, что нервничает.

– Ты будешь просто блистательным, – подбадриваю я.

Приходит официантка, спрашивает, что мы выбрали. Но я так нервничаю, что даже думать о еде не могу. Прошу девушку подойти через несколько минут и утыкаюсь в меню. И почти сразу же жалею, что официантка не осталась дожидаться заказа. Потому что за ее спиной – человек, который повергает меня в страх.

– Привет, Пенни.

Я медленно опускаю меню.

– А, привет, Меган.

Взгляд Эллиота мечет в Меган кинжалы, но той, похоже, наплевать. Она смотрит исключительно на меня.

– Мне очень жаль, что мы надели одинаковые платья. Хочешь, переоденусь? Я еще успею до концерта сбегать домой.

Такую Меган – мягкую, дружелюбную – я увидеть не ожидала. На какое-то мгновение кажется, что вернулась девушка, с которой мы долго дружили. Но отделить эту Меган от той, что совсем недавно пыталась разрушить мою жизнь, оказывается очень трудно – как разъединить две фотографии, наложившиеся друг на друга при проявке. Причем я понятия не имею, которая из них – настоящая.

– Да нет, все нормально. Даже забавно, – отзываюсь я.

Девушка улыбается – кажется, искренне.

– Я просто хотела спросить… – тянет она. Ее улыбка внезапно преображается в акулью, во все тридцать два зуба, и мне становится ясно, что Меган неспроста демонстрирует такую мягкость. – Как думаешь, ты могла бы провести меня, Киру и Амару за кулисы? Я до смерти хочу познакомиться с The Sketch.

Я хмурюсь. Эллиот бормочет что-то недовольное и закатывает глаза.

– Даже не знаю… Надо спросить Ноя, – выкручиваюсь я.

– Ну и что?

– В смысле «и что»?

Она выгибает бровь.

– Что же ты не напишешь ему и не спросишь? Ведь у тебя есть номер телефона твоего парня? Или нет?

– Пенни не обязана оказывать тебе любезности, – рычит Эллиот.

– А я не тебя прошу, Эллиот, – парирует Меган. – Я прошу свою подругу.

– Э-э… Ну ладно.

Тянусь в карман за телефоном, но меня останавливает взгляд Эллиота. Несколько раз глубоко вздыхаю, потом снова смотрю на Меган и говорю:

– Спрошу Ноя позже, но ничего не обещаю.