Ну, что сказать: уговорами, посулами и волшебными пенделями отправили мы с Жекой двух наших ангелов на колобродский Кубок.

И ангелы не подвели. Твердолобый Прикинь уверенно загребал ножищами чёрно-белый колоб, пробивая любую защиту. А Лех... тоже бегал неплохо, но немного не туда. Ангел Златые Власы быстро смекнул, что безумно нравится девушкам всех возрастов, даже таким маленьким, как отроковица папаши-кормчего с "Всевидящего Ока", и потому даже перед пенальти успевал посылать болельщицам воздушные поцелуи. Пенальти не забил ни разу, но с поцелуями не промахнулся.

Тот рейс к меркурианским шейхам был у Леха последним; диаволы рекламщики прибрали нашего ангела к своим волосатым рукам, не помогла даже шустродельная ладанка - подарок отроковицы. А Прикинь прикинул свои карьерные шансы в космофлоте, рассчитался и ушёл к обратникам, в ватагу колобродцев.

Впрочем, это уже другая история.

Вы всё найдёте в лунном архиве

У гидрогеолога Жеки наклёвывались дела с наследством. Окрылённый блестящими перспективами Жека светился от счастья так сильно, что мне хотелось выключить освещение внутри "Милашки Ко" и не тратить понапрасну ресурс корабля. У меня не получалось разделить его радость, потому что в то время я ещё не забыл собственные злоключения на Луне.

А причём тут Луна, спрОсите вы?

Очень даже вовремя спросите.

Потому что все документы человечество решило хранить на Луне, на которой не было мышей, тараканов и плесени, - их прилежно искали пытливые учёные, потратив на это целое столетие, но теперь, к облегчению налогоплательщиков, факт не подлежал сомнению. К тому же, от Луны рукой подать до планеты-мамы, заваленной документами, скопившимися со времён шумерских борзописцев.

Эстлунны, расселившиеся по этому каменному шарику, обрадовались возможности служить человечеству в качестве архивистов, и через десять лет их служения эстлуннская экономика расцвела. Нет, в телескоп её по-прежнему не было видно, но роскошь так и лезла в глаза, начиная от новёхоньких причалов космопорта и кончая умопомрачительно дорогими аттракционами с электронными динозаврами. И никому не приходило в голову спросить: а чем, собственно говоря, живут эстлунны? Ведь за пользование архивом они, дорожа репутацией, не брали денег с клиентов, и это тоже был бесспорный факт.

И вот я сказал Жеке:

– Не будь ты мой друг, никогда бы не вспоминал эту историю, уж очень она с душком. Но тебе, так и быть расскажу. А ты соображай, как поступишь.

Значит, дело было так, - начал я.
– В старом Баллинне мне поручили забрать из архива документы покойного миллионера, и я отправился на Луну. Настроение у меня было преотличное, авансовая карточка грела нагрудный карман и сердце, эстлуннские чиновники приветливо улыбались, или не улыбались, но исключительно потому, что деловито шмыгали в кабинет, а оттуда в боковую дверцу архива, и всё - в то время, пока для меня готовили список служащих, которые займутся исключительно моим вопросом. Список получился длинным. Но в кабинетах я не задерживался, да и эстлуннам было чем заняться: они входили и выходили из архива, который шёл приложением к каждому кабинету и, по-видимому, отводился для хранения узкоспециальных материалов. Так наивно думал я.

Собрав нужные бумаги, файлы и кассеты с вечноплёнкой - семейный архив моего заказчика, я пошёл заверить список и получить разрешение на вывоз документов. К этому времени я смирился с неспешной основательностью эстлуннов, но последний на моём пути чиновник, господин Туомас, перещеголял всех. Говорил он медленно, а думал, похоже, ещё медленнее. Единственное, что делал вполне бодро, так это приглашающе кивал коллегам, которым приспичило наведаться в его архив прямо сейчас.

Я никак не мог выжать из Туомаса ответ на вопрос, когда всё будет готово? Что-то ускользало от понимания в нашем приветливом разговоре и раздражение потихоньку закипало внутри. И когда господин Туомас спросил о делах в Баллинне, он, дескать, "бывал тааамм", я ляпнул первое, что пришло в голову:

– У водителей в городе Баллинне

Тормозные колодки в окалине.

Никуда не спешат,

И везде тормозят,

И считают, что делают правильнооо...

Хозяин кабинета удовлетворённо кивнул.

Я уже отчаялся дождаться ответа по своему делу и решил спросить хотя бы о насущном:

– Господин Туомас, где здесь можно остановиться на ночь?

– Ха!
– растянул рот Туомас.

– А поужинать реально?
– спросил я. (Было два часа до обеда, но такими темпами мне вряд ли успеют подать обед, скорее всего, если сделаю заказ немедленно, я смею рассчитывать лишь на поздний ужин....)

– Ха! Ха-ха!
– засиял лоснящимися щеками Туомас.
– В Баллинне, как всегда, всё в порядке! Спасибо за хорошие новости! Что ещё расскажете?

Я сообразил, что господин сильно запаздывает с ответами, и нужно делать поправку на это. Пожелав мысленно Туомасу гореть в тартаре на очень медленном огне, я, глядя ему в лысину, выдал:

– Подруга Илмара, Гертруда,

родила тройню,

но покуда

рождался первый и второй,

последний вылез с бородой!

Господин Туомас пообещал, кивая мне пальцем:

– Я немедленно передам ваши документы в Департамент!

– Прямо сегодня?

Новая порция смеха была мне ответом:

– О! Младенец с бородой, прикольнооо! Вечером расскажу ребятам за кружкой пива!..

Я подошёл к огромному, во всю стену, иллюминатору с видом на Море Дождей. От берега и обратно тащились, распустив солнечные паруса, яхты на гусеничном ходу: это горячие эстлуннские парни катали эстлуннских девчонок. Те держали обеими руками в горизонтальном положении блондинистые косы, свисавшие из-под шлемов, и отправляли на сайт "Ровесники" картинки с подписями "Мчались так, что косы по ветру!". На тонированных забралах шлемов расцветали изображения смайликов, и я подозревал, что в наушниках у влюблённых звучит электронное "хо-хо-хоооо".