Зайдя за угол коридора, где, к счастью, никого не оказалось, я толкнул Эмбер к стене и встал напротив нее так, чтобы она не смогла выбраться и улизнуть из моих крепких объятий. Я упирался одной рукой в стену, а другой сжимал ее талию сквозь ткани школьной формы. Глядя прямо в ее глаза, на которые опять набежали слезы, я с сожалением опустил голову, а после схватился пальцами за женский шарфик и рывком сорвал его с тонкой шеи. То, что я увидел, заставило меня возненавидеть себя на все сто процентов… Багровые синяки, кровоподтеки, следы от засосов, и все это благодаря мне.

— Я… Эмбер… Прости меня… — у меня внезапно кончился словарный запас от того шока, что обрушился на меня смертоносной лавиной. Я просто стоял, не в силах пошевелиться, ошарашенно смотрел на девушку и шептал, как в бреду. — Прости… Прости… Я не хотел…

— Хотел, Тэхен, — она забрала из моих рук платок и повязала его обратно. — Но что сделано, то сделано… Я не держу зла.

Даже сейчас, когда я причинил ей столько боли, унизил ее и физически, и морально, воспользовался ее чувствами, она продолжала любить меня и закрывала глаза на то, какая я свинья. Любящее сердце способно на многое, даже на такие безумства, как слепота и «розовые очки». Наверное, когда-то и я вкушу этот опасный для жизни плод.

— Прошу, Эм, прости меня, — обхватив руками лицо напротив, я стал осыпать его медленными, нежными поцелуями, стараясь загладить хоть как-то свою вину перед Эмбер. — Я ненавижу себя за то, что вытворял с тобой такие чудовищные вещи.

— Тэхен… Все нормально… — она пыталась увильнуть от моих поцелуев, но я знал, что ей нравится, и поэтому она продолжила стоять, прижатая мною к стене. В один момент я почувствовал, как горячая слезинка капнула на мои губы, которые продолжали целовать горячее лицо Эмбер. — Нам пора идти, скоро уроки начнутся.

— Да, пора, — я кивнул и рискнул вовлечь девушку во французский поцелуй, но она отвернулась, зажмурив глаза. Я понял намек и более не стал ее мучить. — Извини.

Я отошел на шаг назад, позволяя Эмбер уйти. Она поправила шарфик, прическу и удалилась обратно в столовую, где ее ждали подруги. И когда я успел стать таким сентиментальным? Не хватало только расплакаться и броситься к женским ногам, моля о прощении. Похлопав себя по щекам, я громко вздохнул, размял шею, что доставило мне толику боли, к которой я начал привыкать, и направился к Чонгуку, чтобы вместе с ним пойти на урок — по расписанию должна была быть биология.

***

В классе собрались почти все ученики, когда мы с Гуком вошли в него. Первое, что я сделал, — снова попытался найти Джона, но этого говнюка, как и его верных псов, не оказалось на месте. Странно… Где его черти носили? Мне это совсем не нравилось. Если этот подонок что-то задумал, то всех нас ждет самый настоящий Армагеддон. Затем я увидел Эмбер, которая сидела со своей подругой и что-то обсуждала, копаясь в телефоне. Но долго заострять внимание я на ней не стал, иначе такими темпами я мог превратиться в слизняка и, не дай Бог, полюбить эту девчонку.

Пройдя к последним партам, я уселся за свободную и достал из рюкзака тетрадку и ручку, швыряя обязательные атрибуты каждого школьника на поверхность стола. Я уже приготовился к тому, что ближайшие минуты мне придется слушать нудные рассказы в стиле «пестик и тычинка», и посему положил голову на парту, со скучающим видом разглядывая картинки животных и растений, висящих на стенах кабинета. Тема размножения мне, безусловно, нравилась, и я готов был на практике хоть всю жизнь изучать этот занимательный вопрос, но подробности половой жизни как человека, так и всего живого на этой земле, канули в Лету еще пару лет назад, и сейчас мы изучали долбаную молекулярную генетику.

Пока я размышлял о том, какие же скучные предметы изучаются в нашей школе, сидящие передо мной одноклассницы обсуждали то, что заставило меня навострить уши. Девочки перешептывались как раз о причине приезда скорой помощи. Ну как перешептывались… Если учесть, что я сидел не особо близко, чтобы слышать четко каждое слово, их шепот был достаточно громким.

— Ей стало плохо прямо посреди ночи?

— Да, я очень испугалась… У нее были судороги, как будто эпилепсия. Я теперь боюсь оставаться с ней в одной комнате.

— Ну вы же вызвали врача, и все обошлось. Чего бояться-то?

— А вдруг это опять повторится? Я чуть коньки не отбросила! Надо поговорить с миссис Ридс, чтобы меня переселили в другую комнату.

— Переезжай ко мне, у меня как раз есть свободное спальное место.

Выходит, ночью стало плохо какой-то девушке, и раз вызвали скорую, значит, все было весьма серьезно. На секунду я подумал, что это могла быть Эмбер, но потом вспомнил, что она спит с другими девочками — теми самыми подружками, которые в тайне ненавидели друг друга, да и ночевала она наверняка у себя дома. Вот она, знаменитая женская дружба. Какая ирония!