Квор Галлек промолчал, и Лестигон улыбнулся.

«Как только я заполучу тело Вулкана…»

«Харибда» тряслась, теряя щиты под обстрелом двух вражеских кораблей.

Внизу, в пусковых доках, рабочие и технопровидцы трудились изо всех сил, готовя штурмовик к отлету. Истребители уже были готовы, но для них не хватало пилотов. Целый арсенал стоял без дела после нападения сирен; все трудоспособные люди, не задействованные в управлении кораблем и сражениях, охраняли мостик. Теперь, когда корабль вышел из варпа, смертные защитники могли свободно передвигаться, но их число сильно сократилось. Несмотря на безнадежное положение, все они покрыли лица пеплом, подражая своим повелителям и чествуя их.

На палубе собралось более двадцати Саламандр.

Му’гарна и Бадук в конце концов решили остаться и защищать мостик. Ксафен отсутствовал, что было подозрительно, но у Нумеона не было времени искать сержанта-ветерана.

Остальные с почтительным видом стояли вокруг саркофага с примархом, доставленного из грузового отсека и теперь висевшего на антигравитационных импеллерах.

Ничто в облике Владыки Змиев не предвещало признаков жизни. Лицо было неподвижным, как камень, плоть мертвой, как обсидиан.

— Увидим ли мы хотя бы вдох? — тихо прошептал Абидеми?

— После того как его вернут в огонь, мы увидим гораздо больше, — ответил Нумеон. — Он восстанет, переродится.

Зигос тихо произнес имя примарха, а Гарго повторил за ним.

Технопровидец подал сигнал, что корабль готов. Когда рампа в отсек опустилась, Нумеон вызвал Вар’кира по воксу:

— Брат, мы отправляемся.

— Значит, наш путь подходит к концу.

— Вар’кир, держись и помни, как много ты сделал для чуда, которое мы совершили.

— Поспеши, Нумеон. Как только они поймут, что мы сделали, на тебя откроют охоту.

— Я не позволю остановить меня теперь, брат. Вулкан жив.

Нумеон хотел уже закрыть канал, но Вар’кир добавил:

— Артелл, верни нашему отцу покой. Предай его земле, где ему следует быть. А потом позволь себе обрести покой. Не истязай себя больше.

Горячая решимость Нумеона ушла, сменившись холодом рассудка. Вар’кир не хотел ввергнуть его в сомнения, только умерить пыл надежды. Он вдруг вспомнил видение, который послал ему Магнус: гору впереди и небо, красное от огня.

К Нумеону начала подбираться меланхолия, но он раздавил ее надеждой. Они преодолели Гибельный шторм и прорвали завесу. Несмотря на все преграды и потери, достигли Ноктюрна.

Не было ничего невозможного. Вулкан восстанет. Нужно было лишь добраться до Смертопламени.

Рампа с гулким лязгом опустилась на пол, и по бессловесному приказу Нумеона последние Саламандры пронесли своего повелителя на борт. Вел их Абидеми, в то время как Зитос медлил, явно чувствуя тревогу брата.

Палубу опять тряхнуло, на этот раз сильнее из-за упавших щитов.

— Теперь ничто не преграждает им путь, брат, — сказал Нумеон Зитосу.

— Они атакуют через несколько секунд, — ответил он. — Нужно стартовать и надеяться, что нам удастся проскользнуть через кордоны, которыми они наверняка оцепили корабль.

Нумеон покачал головой:

— Кордонов не будет. Они не рассчитывают, что мы попытаемся бежать, — они думают, что мы будем сражаться.

— А нам не следует сражаться?

— Зитос, я бы с радостью погиб ради отважной команды «Харибды», но нет. Мы не можем ставить под угрозу возвращение нашего отца в ноктюрнскую землю.

— Тогда откуда эти сомнения?

— Я видел кое-что. По-видимому, это предназначалось только мне, но еще не знаю, почему.

Корпус задрожал, сбрасывая бронеплиты, как чешую. Снаряды били, чтобы ранить, а не убить. Когда Гвардия Смерти или Несущие Слово получат, что хотели, они перестанут сдерживаться. Но пока они не применили всю свою боевую мощь, у Эсенци был шанс воспользоваться этим.

— Дорога зовет, брат. Дорога, которая началась на Макрагге и закончится на Ноктюрне, когда Вулкан восстанет из мертвых.

Нумеон кивнул, и они направились к штурмовику.

Когда рампа поднялась, а лампы в десантном отсеке мигнули и зажглись, разгоняя сумрак, раздался набатный звон. Абордажный транспорт достиг цели. Враги проникли в корабль.

Пришло время улетать.

Штурмовик стремительно пересек пусковой тоннель, ревя двигателями и оставляя огненный след из форсажных камер, и вышел в черную пустоту, где уже разворачивалась битва между тремя кораблями.